Полуночное солнце (Сборник с иллюстрациями)
Шрифт:
Корвин ответил легкой улыбкой. Он показал на мешок.
— Мистер Данди, — мягко сказал он, — вы в некотором роде затронули эту проблему. — Он снова показал на мешок. — Кажется, что он не решил, что вам дать: подарки или мусор.
Лицо Флаэрти. побелело, и он, как: рыба, открывал и закрывал рот, прежде чем смог произнести хоть слово.
— Ну…
Корвин улыбнулся.
— О, я охотно это подтверждаю. Когда я хотел достать какую-нибудь вещь, мешок ее выдавал. — Он задумчиво почесал челюсть. — Мне кажется, что суть нашей проблемы в том, что мы имеем дело с очень необычным мешком.
Данди взмахом руки заставил его замолчать.
— Мой вам совет, Корвин. Соберите весь этот хлам и убирайтесь отсюда.
Корвин пожал плечами, подошел к мешку и начал складывать, мусор обратно.
А тем временем Данди взялся за полицейского.
— А вы, Флаэрти, — укоризненно сказал он, — называете себя полицейским! Ну, я полагаю, это ваша прямая обязанность — отличить мешок с мусором и дорогие украденные подарки.
У полицейского отвисла челюсть.
— Вы можете поверить мне, мистер Данди, — жалобно сказал он, — это так, как считает Корвин, мы имеем дело с чем-то… с чем-то сверхъестественным.
Данди покачал головой.
— Вы знаете… вы меня удивляете, мистер Флаэрти. Вы действительно меня удивляете. Иными словами, все, что нам нужно, это попросить Корвина сделать для нас маленький фокус-покус. Сказано — сделано! — Он посмотрел на потолок. — Ну, давай, Корвин. Я хочу бутылку бренди из сбора 1903 года.
Он с отвращением вскинул руки и закрыл глаза.
Корвин был на полпути к двери. Он помедлил, задумчиво улыбнулся, затем кивнул.
— 1903 года. Хорошее вино. — Он полез в мешок и поставил на скамью подарочную упаковку. Затем перекинул мешок через плечо и вышел из комнаты.
Данди открыл глаза, достал сигарету, показал ей на Флаэрти.
— Ну, а что до вас, сержант Флаэрти…
Он резко замолчал, заметив ярко упакованную бутылку.
Полицейский подошел к ней и дрожащими руками достал большую бутылку. С нее свешивалась подарочная открытка. Его голос дрожал, когда он прочел надпись на ней: «Веселого Рождества, мистер Данди!»
Пробка неожиданно и необъяснимо выскочила из бутылки, и полицейский сел на скамью, так как ноги его больше не слушались.
Данди, разинув рот, смотрел на бутылку.
Наконец полицейский взял ее, вытер горлышко и протянул ему со словами:
— После вас, мйстер Данди.
Данди сделал пару неуверенных шагов к Флаэрти. Он принял бутылку и поднес ее ко рту, потом протянул полицейскому. Двое мужчин сидели бок о бок, по очереди прикладываясь к бутылке, отдавая должное необычному подарку, который оба считали плодом своего воображения так же, как и неожиданное тепло, проникающее в их желудки. Но сидеть они сидели. И пили, это уж точно. И правдоподобная жидкость из воображаемой бутылки была самым вкусным бренди, которое они когда-либо пили.
Легкие снежинки мягко опускались в свете фонаря на углу улицы, где сидел Корвин, держа мешок между ногами. Люди приходили и уходили. Но приходили они с пустыми руками, а уходили с любыми небольшими вещами, о которых просили. Старик нес смокинг. Иммигрантка, закутанная в шаль, с печальным лицом, с любовью смотрела на ботинки, украшенные мехом, которые она сжимала в руках, уходя прочь. Два маленьких пуэрториканца нагрузили свои подарки в новенькую тележку и, лопоча, как бельчата, бежали через сугробы.
Глаза их сияли.
Безработный с воспаленными веками счастливо вцепился в переносной телевизор. А люди все приходили и уходили — маленькая негритянка, едва умеющая ходить; восьмидесятилетний старик, когда-то первый парень со шхуны, которая уже двадцать лет не выходила в море; слепой церковный певчий, который невидящими глазами смотрел в снежную ночь, тихо плача, когда его два соседа несли к нему в квартиру новый орган.
Голос Корвина перекрывал шум машин, а его руки так и летали в мешок и обратно.
— Счастливого Рождества… Счастливого Рождества… Счастливого Рождества… Вот свитер для вас. Что тебе нужно, милая, — игрушку? Вот, держи. Электрический поезд? У меня их полным-полно. Смокинг? Сколько угодно. Чего тебе хочется, дорогая? Куколку? А какие волосы тебе нравятся больше всего? Тебе блондинку, брюнетку, шатенку или с волосами, как твои?
И снова появлялись подарки, и Генри Корвин чувствовал радость и удовлетворение, ранее ему незнакомое. Келокола на далекой колокольне пробили двенадцать, когда Генри Корвин понял, что большинство людей исчезло, и у его ног безвольно лежал пустой мешок.
Беззубый старичок, надевший смокинг поверх своего драного пальто, глянул туда, откуда шел звук.
— Это Рождество, Генри, — мягко сказал он. — Мир на Земле всем людям доброй воли.
Маленький пуэрториканец выстраивал солдатиков на тротуаре прямо на снегу, он улыбнулся Сайта Клаусу, сидящему на тротуаре.
— Благослови их, Господь, — прошептал он, — каждого.
Корвин улыбнулся и почувствовал влагу на щеках, которая не была снегом. Он с улыбкой коснулся мешка.
— Всем веселого Рождества.
Он поднялся и посмотрел на старика около себя. Потом поправил фальшивую бороду и пошел по улице.
Старик тронул его за руку.
— Эй, Сайта! А для тебя ничего нет к этому Рождеству?
— Для меня? — тихо сказал Корвин. — О, да у меня в жизни не было такого хорошего Рождества.
— Но ведь ты ничего не получил? — настаивал старик. Он показал пустой мешок. — Совсем ничего не осталось?
Корвин потрогал фальшивые усы.
— Ты что-нибудь можешь придумать? Я не знаю, чегo мне хочется.