Полуночное солнце (Сборник с иллюстрациями)
Шрифт:
Раздался мрачный смех.
— Леди и джентльмены, — продолжил голос. — Мне сказали, что мое отступление от текста может вызвать панику. Но я уверен, что вас не наберется и дюжины во всем городе. Я хочу начать особое соревнование. Все, до кого доходит мой голос, могут отломить верхнюю часть термометров и прислать их мне. Я вышлю им книжку своего собственного сочинения о том, как сохранить тепло ночью, когда нет солнца. А теперь я, может быть, смогу найти. для вас парочку настоящих кассовых шуток. Как насчет
Голос зазвучал чуть тише.
— Оставь меня, — сказал он, — ты слышишь меня? Черт подери, отстань. Уходи отсюда!
Последовал более неистовый шепот, затем — мертвая тишина, затем раздался звук царапающей пластинку иголки и послышалась танцевальная музыка.
Две женщины обменялись взглядами.
— Слышите? — сказала Норма, начав открывать банку с грейпфрутовым соком. — Не вы одна боитесь.
Она расстегнула верхнюю пуговицу платья, взяла с полки два стакана и налила в них сок. Один стакан она протянула миссис Бронсон, которая смотрела на него, но не пила.
— Пейте, дорогая, — мягко сказала девушка, — это грейпфрутовый сок.
Женщина посмотрела в пол и очень медленно поставила стакан на стол.
— Я не могу, — сказала она. — Я не могу жить за твой счет, Норма. Это понадобится тебе самой.
Девушка быстро подошла к ней и крепко взяла ее за плечи.
— Нам придется начать жить за счет друг друга. — Она взяла стакан и вручила его домохозяйке, подмигнула ей и взяла собственный стакан. Онждетвас; Миссис Бронсон сделала героическую попытку улыбнуться и тоже подмигнуть, но, когда она поднесла стакан к губам, ей пришлось подавить рыдания, а сделав глоток, она чуть не заткнула себе рот.
Музыка по радио резко прекратилась, и маленький вентилятор перестал вращаться то вправо, то влево, его лопасти останавливались, как уставший, старый аэроплан.
— Ток опять отключили, — тихо сказала Норма.
Ее подруга кивнула.
— Каждый день ток есть только в течение нескольких часов. А что, если… — начала она и отвернулась.
— Что? — мягко спросила Норма.
— А что, если он отключится навсегда? У нас будет, как в печке, так же, как и теперь, так же нестерпимо жарко и даже еще хуже.
Она закрыла рот рукой.
— Норма, будет еще хуже.
Девушка не отвечала ей. Миссис Бронсон сделала еще один глоток и поставила стакан. Она бесцельно бродила по комнате, глядя на картины вдольстен. И было что-то безнадежное в ее круглом, вспотевшем лице, а в глазах был такой страх, что Норме захотелось обнять ее.
— Норма, — сказала хозяйка, рассматривая картину.
Девушка подошла к ней.
— Нарисуй сегодня что-нибудь другое. Например, пейзаж с водопадом и деревья, гнущиеся на ветру. Нарисуй что-нибудь… что-нибудь холодное.
Неожиданно ее лицо перекосилось от злости. Она схватила картину, подняла ее и швырнула на пол.
— К черту, Норма! — закричала она. — Не рисуй больше солнце!
Она опустилась на колени и начала плакать.
Норма взглянула на разорванный холст, лежащий перед ней. Это была картина, над которой она работала — частично законченная работа, изображавшая улицу, над которой висело жаркое солнце. Неровный разрыв через все полотно придавал картине странный сюрреалистический вид, что-то от Сальвадора Дали.
Рыдания женщины постепенно утихли, но она стояла на коленях, опустив голову.
Девушка мягко тронула ее за плечо.
— Завтра, — негромко сказала она. — Завтра я попробую нарисовать водопад.
Миссис Бронсон дотянулась до руки девушки и крепко держала ее. Она покачала головой, хриплым шепотом она сказала:
— О, прости меня, Норма. Моя дорогая девочка, прости меня Бога ради. Было бы намного лучше, если бы…
— Если что?
— Если бы я должна была просто умереть, — она взглянула Норме, в лицо. — Было бы лучше для тебя.
Норма опустилась на колени и взяла постаревшее лицо в свои руки.
— Никогда больше не говорите этого, миссис Бронсон. Ради Бога, не говорите этого! Мы нужны друг другу. Мы отчаянно нуждаемся друг в друге.
Миссис Бронсон щекой прижалась к руке Нормы и медленно встала.
По ступенькам поднялся полицейский и появился в дверях. Его рубашка была расстегнута. Рукава были отрезаны по локоть и размохрились. Он посмотрел на Норму и ее соседку и вытер пот с загорелого лица.
— В здании находитесь только вы? — спросил он.
— Только я и мисс Смит, — ответила женщина.
— Вы слушали радио? — спросил коп.
— Оно у нас все время включено, — отозвалась домовладелица и обратилась к художнице: — Норма, дорогая, какую станцию мы слушали…
Полицейский перебил.
— Это не имеет значения. В эфире их осталось две или три, а завтра-не будет ни одной. Дело вот в чем — мы пытались сделать объявление для всех, кто еще остался в городе.
Он смотрел то на одну, то на другую женщину, очевидно, не хотел говорить дальше.
— Завтра в городе не будет полицейских. Нас распускают. Больше половины полицейских уже покинули город. Несколько добровольцев остались для того, чтобы сообщить всем о том… — Он увидел, что страх закрался в глаза миссис Бронсон, и постарался говорить ровным голосом. — Отныне самое лучшее, что следует вам сделать, — это держать свои двери закрытыми. Любой нехороший человек, любой шизик или маньяк будет свободно рыскать по улицам. Это опасно, потому держите двери на замке.
Он взглянул на них и мысленно отметил, что Норма была из них двоих сильнее и на нее можно было положиться.