Полуночное танго
Шрифт:
— Ты тоже подумала об этом. Не отпирайся, Лиза. — Он достал из кармана пулю и протянул ей на вытянутой ладони. — Я только что нашел. Под дверью.
Она равнодушно повертела пулю и вернула ему.
— Если б она угодила в меня, в моей жизни не произошло бы никаких перемен.
До Плетнева не сразу дошел смысл ее слов — слишком ошеломило его только что сделанное открытие.
— Кто мог стрелять в тебя, Лиза? Может, Саранцев? Ты же когда-то отвергла его любовь и…
— Я ничего
— Постой, постой… — Плетнев боялся потерять нить, потянувшуюся из запутанного клубка последних дней. — И ночью приходил он, а вовсе не Марьяна. Саранцев болтается ночами под яром — сам позавчера встретил его там. Он и наследил своими сапожищами. Он думал, ты дома одна. Лиза, а если бы ты и на самом деле была одна? Только странно: почему Волчок не лаял?
— Волчок знает его — он от его Сильвы. Саранцев принес его нам, когда Дружок под машину попал.
— Так, может, это его Сильва и напала на тебя возле старого коровника?
Лиза не спеша вылила грязную воду на клумбу с вербеной.
— Честно говоря, я не разглядела. Сильва тоже лохматая и очень злая. Но зачем Саранцеву меня преследовать?
— Ты сама сказала, ничего бесследно не проходит. Помнишь?
— Я не его имела в виду.
— Разве это не ко всем относится? А тот ужасный случай с моторкой? Кстати, Сашка уже несколько дней без дела болтается. На острове часто бывает.
— Знаю.
— Лиза, нужно высказать наши предположения Ермакову. Ты поедешь со мной в райцентр. Сейчас. Не будем откладывать.
Она провела рукой по своим торчащим ежиком волосам, огляделась по сторонам, словно ища, к кому бы обратиться за советом.
— Давай все-таки отложим… Хотя бы до понедельника. Похороним спокойно Михаила, а там видно будет.
Марьяна появилась, уже когда гроб опустили в могилу. Она была закутана по самые глаза черным в мелкий горошек шелковым платком и показалась Плетневу совсем старухой.
— Когда медпункт откроется? — поинтересовалась у нее Саранчиха уже на выходе из кладбища. — Последнее время у тебя то обход, то ты за медикаментами поехала, а то и просто — навесишь замок и черт его знает где плутаешь. Мой дед вчера цельный день животом маялся — считай, дежурил в отхожем месте, а станичная медицина вместо того, чтоб честных людей лечить…
— Я же теперь на два дома разрываюсь, — оправдывалась Марьяна, утирая концами своего платка покрывшийся испариной нос. — Людочка захворала, в жару вся, да и здесь…
— Здесь Лизавета без тебя управится, — перебила ее Саранчиха. — Без тебя ей еще спокойней. А Людка твоя небось опять растрату сделала. Вот откуда и болезнь пошла.
Поминки собрали у Царьковых — похороны Михаила совпали с девятым днем поминовения Нимфодоры Феодосьевны. Лизе помогала управляться Даниловна, продукты и выпивку Плетнев привез из райцентра.
Плетневу было не по себе. На него смотрели, от него ждали каких-то слов, а он молчал, изводя одну за другой сигареты.
«Они скоро разойдутся, и мы с Лизой снова останемся вдвоем, — думал Плетнев. — Скорей бы, скорей нам с Лизой остаться вдвоем».
— Что-то зачастили в вашей станице покойнички.
Шурка Фролов, разув на порожке обляпанные грязью тяжелые кирзовые сапоги, уверенно вошел в залу, взял чей-то стакан с вином и выпил его до дна, уставившись в одну точку в углу комнаты.
— И ты что-то к нам зачастил. То, бывало, годами носу не казал, а нынче протоптал себе дорожку к чужому порожку, — лихо отбрила Фролова Саранчиха. — Зачем Михаила напоил? Когда он у тебя в последний раз был, напился так, что на ногах не стоял. Ты его возле речки бросил, а сам переметы поехал проверять. Борисовна говорит, Михаил мешком лежал возле самого яра.
— Да брешет она, твоя Борисовна. — Фролов потянулся к бутылке с вином, но Сашка Саранцев убрал ее из-под самого его носа. — Лучше бы за своим дедом глядела, чтоб ширинку по утрам застегивал. Михаил один стаканчик выпил и в дорогу засобирался. Я с перемета по-темному приехал. Его не было уже. Я весла в сарайчик кинул и на дежурство заступил.
Плетнев насторожился: речь шла о том самом дне, когда пропал Михаил.
— А Борисовна сказала, у тебя ночью свет в хате горел. Уже после того, как кино по телевизору закончилось. И вроде кто-то приходил — Дозор сильно гавкал.
— Слушай больше эту старую сплетницу! — разозлился Фролов.
— Твое дело по ночам нефтебазу стеречь, а ты черт знает где болтаешься, — вмешался в разговор Сашка Саранцев. — Я, между прочим, видел, как ты в тот вечер с перемета шел. Без рыбы.
— Его в тот день катер порвал, чтоб его черти…
Плетнев обратил внимание, что Лиза не спускает глаз с Сашки Саранцева. Небось и для нее новость, что он ту злополучную ночь в райцентре провел.
Зазвонил телефон.
— Новости у меня для вас, — услышал Плетнев в трубке возбужденный голос Ермакова. — Понимаете, наши пострелята повадились с яра нырять возле нефтебазы. И внучек мой, Колька, с ними. Он у них вроде командира по всяким шкодным делам. Сколько им, стервятам, наказывал — там и железо, и коряги на дне, так они еще приладились с масками дно обследовать. Вот и выудили двустволку. Незаряженная. Двенадцатого калибра. Я подумал, так просто двустволка на дне не окажется.
— Я сейчас к вам приеду, — решительно сказал Плетнев.