Полуночные укусы. Сборник рассказов из серии "Морганвилльские вампиры"
Шрифт:
Рожков закрыл голубые глаза и упал на подушки дивана. Облегчение на его лице было столь же сильным, как и страдания.
— Спасибо, devushka. Я у тебя в долгу. В обмен я обещаю тебе. Никогда не буду снова угрожать тебе или тем, кто рядом с тобой. И если я тебе понадоблюсь, ты можешь обратиться ко мне за услугой, да?
Он встал и пошел к двери, но Шейн стоял на его пути. По резкому выражению лица и готовой позиции, он все еще был готов к бою, если понадобится.
— Шейн, — слабо сказала Ева. — Пусть идет.
Майкл кивнул. Шейну не понравилось, но
— Отличное решение, — сказал Рожков, когда шел по коридору — бесшумно по деревянном полу. — Надо доверять семье.
Майкл чувствовал, как другие вампиры исчезают в ночи снаружи, и позволил себе, наконец, расслабиться.
— Что ты знаешь? Мы не должны ни с кем драться, — сказал он. — Интересно.
— Я просто немного разочарован, — ответил Шейн и показал пространство около дюйма между двумя пальцами. Клэр подошла к нему и сжала пространство до очень маленького. — Ладно, Может быть, не так сильно.
Когда Шейн обнял свою девушку, Майкл пошел к Еве и протянул ей руку. Она посмотрела на него снизу вверх, а затем позволила ему поставить себя на ноги и упасть в его объятия.
— Я правильно поступила? — прошептала она ему. Тепло ее дыхания, ее тела, было похоже на лето напротив него, прекрасное время года.
— Не знаю, — сказал он. — Надеюсь, что да.
Он поцеловал ее, и поцелуй был подслащенный, и когда их губы нежно приоткрылись, она сказала:
— Итак. Теперь ты встретил мою семью. Что думаешь?
Он засмеялся.
— Думаю, у каждого есть смущающие сумасшедшие дяди, devushka.
— Что это вообще значит?
— Без понятия. — Он понизил голос до интимного шепота ей на ухо. — Но это звучит так же сексуально, как и ты.
— Шшш! — Она покраснела под готским макияжем, и он ощутил, как тепло ее кожи скрутилось в невидимые, сладкие завитки. — Кто-то должен сказать Локхартам, что они в безопасности. И нам лучше, ах, иди домой. Верно?
Ему нравился план.
***
В ближайшие дни они забыли о Рожкове; он не вернулся, не то чтобы показывался на расстоянии, и что бы он не делал, казалось далеким и не их проблемой. Запястье Евы зажило даже без намека на шрам. Жизнь продолжалась бурными и спокойными скачками.
Майкл никогда не спал крепко, став вампиром — слишком осведомлен об окружающем его мире — но он научился лежать неподвижно и наслаждаться теплом Евы рядом с ним, пока она бормотала и видела сны. Это были своего рода комфорт и спокойствие, что он никогда не понимал на самом деле, пока они не появились.
Так что он бодрствовал, когда это начало меняться.
В первый раз это было незначительно; Ева пошевелилась, пробормотала что-то и села в постели. Он тоже сел, думая, что она что-то слышала, но ее сердце билось в том же медленном, устойчивом ритме, и хотя ее глаза были открыты, они были неясными и незрячими, видя сны.
— Ева? — спросил он ее. Она не ответила. Он смотрел на нее, волнуясь, но после долгих несколько секунд она опустилась на подушку, свернулась на своей стороне и снова
Она не проснулась.
На следующую ночь она встала с постели. Она не ходила; она просто стояла, глядя в стену, а затем с сонной медлительностью забралась в постель и прижалась к нему. Он крепко обнял ее, держа ее в безопасности. На следующее утро он спросил, знает ли она, что она вставала; она не помнила.
— Думаю, я лунатик, — сказала она и одарила его беззаботной улыбкой.
Он улыбнулся в ответ, но вымученно. Это беспокоило его. Ева всегда спала крепко и мирно — и пустое состояние, когда она поднялась, казалось неправильным. Очень неправильным.
Следующей ночью она встала и подошла к окну. Она попыталась открыть его, но защелка с годами стала тугой, и после нескольких попыток она вернулась в постель.
Майкл встал и пошел осмотреться снаружи. Он увидел темную фигуру в тени деревьев во дворе, но она исчезла, прежде чем он даже смог начать определять, кто это был.
Следующей ночью Ева попыталась убить его.
Она поднялась в три часа утра, прошла к двери спальни и вышла в коридор. Если бы она упала с лестницы… Он последовал за ней, колеблясь и не зная, должен ли он разбудить ее, и когда она повернулась, он понял, что она держала серебряный нож, который хранила под кроватью. Ее движения до этого момента был медленными и сонными, но нож полоснул его со смертельной целью и скоростью, хотя пустая мрачная отрешенность в ее глазах не изменилась.
Если бы он не был одарен скоростью вампира, он был бы выпотрошен. Он приблизился к ней после того, как избежал косого удара, схватил ее за руку и отобрал нож.
— Ева? Ева! — Он сильно встряхнул ее, но она не просыпалась. Не сопротивлялась.
Когда он отпустил ее, она продрейфовала обратно в спальню, забралась в постель и быстро вернулась ко сну, оставив его с холодным ножом в руке.
Господи.
Дело плохо. Очень, очень плохо. И на следующее утро она ничего не помнила. Что если бы она пошла в комнату Клэр? Или Шейна? Что бы она сделала?
Он должен был выяснить. И быстро.
***
Амелия отказалась с ним встретиться. Она была, по словам ее помощника, очень занята и недоступна в обозримом будущем. У Майкла было сильное и тревожное чувство, что она внесла его в черный список, чтобы подчеркнуть, насколько глубоко сердится на его отказ оттолкнуть Еву. Она позволила свадьбу, но это не значит, что она была ей рада.
Оливер, с другой стороны, был именно там, где Майкл ожидал его увидеть; за барной стойкой в Common Grounds, наливая эспрессо для нетерпеливого, печатающего смс студента, который, очевидно, не имел ни малейшего представления о том, что проявлял неуважение к одному из старейших, наиболее опасных вампиров в мире. Оливер, казалось, не обращал внимания, но был холодный свет в его глазах, который заставил Майкла задаться вопросом о будущей продолжительности жизни этого студента.