Полуночные укусы. Сборник рассказов из серии "Морганвилльские вампиры"
Шрифт:
Но разум Майкла продолжал волноваться о Кирилле Рожкове, и что вампир хотел от его жены. С ее позицией и выносливостью, она все еще человек и хрупкая. И дорога ему.
— Клэр, — произнес он. — Как ты относишься к тому, чтобы попросить Амелию об одолжении?
— Не очень хорошо, — ответила она. — Почему ты не можешь?
Это был справедливый вопрос. Он был, в конце концов, ее творением; она сделала его вампиром, и он был частью ее родословной. Это давало ему определенные привилегии.
— Она держит дистанцию, — сказал он. — У нас
Под которыми он подразумевал, что она еще холодно к нему относилась из-за его брака с Евой. Она до сих пор не одобряла, хотя не помешала ему это сделать; она не имеет ничего общего с самой Евой, но больше из-за принципа обязательств людей и вампиров, а также общего отношения вампиров (и людей) к этому. Амелии необходимо оставаться выше скандала, и сейчас он — скандал.
— Предполагаю, — сказала Клэр. — Ты хочешь, чтобы я спросила ее о Рожкове?
— Да. Мне просто нужна информация о нем — насколько он опасен, насколько я должен волноваться.
— Мы, — сказала Ева, не поднимая головы с его груди. — Насколько мы должны волноваться.
— Мы, — согласился он и посмотрел на Клэр. — Пожалуйста.
Она усмехнулась. Даже учитывая, что она выросла за годы, что он знал ее — выросла в способную, спокойную, устрашающую молодую женщину — она по-прежнему выглядела на десять, когда так улыбалась.
— Так как ты сказал пожалуйста, — ответила она. — Спасибо за тату, Ева. Она классная.
Она извинилась и пошла наверх, чтобы сделать звонок, и Шейн (как и предсказывал Майкл) загрузил "Восстание мертвецов" и пошел расправляться с нежитью. Ева встала с места рядом с Майклом и взяла другой контроллер, не прошло и минуты, как они красочно оскорбляли друг друга без перерыва.
Пальцы Майкла чесались, чтобы взять свою гитару и начать играть, но он также знал, что сейчас неподходящее время. Вместо этого он поднялся наверх и тихо постучал в закрытую дверь спальни Клэр.
Она открыла ее. Сотовый телефон был в ее руке, но она положила его на туалетный столик и села на кровать.
— Рожков — плохая новость, — сказала она ему.
— Уже понял.
— Амелия не много скажет. Она просто сказала не впускать его.
— Изрекла бы она эту мудрость пораньше. До того, как мы впустили его.
Клэр слабо улыбнулась, но выглядела бледной и серьезной, посмотрев на него.
— Она сказала не такими словами, но Ева в опасности. Я могу читать между строк. Я не знаю, почему он хочет ее, но если так, это не для модных советов и татуировок хной.
— Ей не понравится, что ее охраняют.
— Неа, — сказала Клэр, и улыбка стала шире. — Ей это совсем не понравится. Мы должны сменяться, чтобы разделить упреки поровну.
— Ей нельзя выходить после заката.
— Тебе придется сказать ей это самому, потому что я не засуну руку в осиное гнездо.
Это наверняка не будет приятный разговор.
— Думаю, это моя работа. Спасибо, что помогаешь присматривать за ней.
— Мы присматриваем друг за другом.
Майкл тоже слышал — дверной звонок сломан, поэтому он издавал странный жужжащий звук, который иногда тяжело услышать человеческим ухом, но Клэр уловила даже сверху. Для него это словно жужжание мухи прямо в ухо — раздражающе и тревожаще.
Более тревожаще, когда Ева крикнула:
— Я открою!
Майкл не думал; он просто двигался. Он редко использовал скорость, которую ему дала вампирская жизнь, по крайней мере дома; он так привык имитировать человеческое поведение с друзьями и Евой, что выходило почти естественно. Но прямо сейчас, с просачивающимся в него покалывающим осознанием опасности, он не думал о приличиях.
Шейн вскрикнул, когда Майкл пронесся мимо него, но Майкл уже пересек коридор, когда возник звук. Ева была в конце коридора, отпирая дверь. Она не так осторожна, как должна быть, но тот факт, что Рожков был вампиром, и дом был в состоянии боевой готовности против него, внушил ей ложное чувство безопасности.
Снаружи был не Рожков. Это был человек — напуганный человек. Майкл узнал в нем мистера Локхарта с соседнего квартала.
— Пожалуйста, — сказал мужчина, когда Майкл присоединился к Еве около двери. — Пожалуйста, вы должны помочь мне. Он в моем доме.
— Кто? — спросила Ева. — Что случилось?
— Мы позвоним в полицию, — сказал Майкл. Он достал телефон.
— Нет! — Локхарт толкнул дверь, и Ева позволила ему открыть ее шире, что он смог просунуть свое отчаянное, потное лицо. — Нет, пожалуйста, он сказал… он сказал, что убьет мою жену, если позвоните в полицию. Сказал, ты знаешь, что он хочет. Пожалуйста. Ты должен помочь.
Все они стояли молча и неподвижно. Локхарт не лжет; его страдание висело в воздухе вокруг него, словно раскаленное электрическое облако, и Майкл почувствовал запах наводнившего его кровь адреналина. Клэр послала ему тревожный, умоляющий взгляд; Шейн был напряженным и нечитаемым.
Ева была тем, кто заехал Майклу в плечо, открыла дверь и сказала:
— Мы не можем позволить этому случиться. Ты это знаешь.
Его рука мелькнула без единой мысли, схватила ее за плечо и потянула обратно через порог, когда она вышла на улицу.
— Нет, — сказал он, когда она открыла рот, чтобы закричать. — Ева, он хочет тебя. Тебя. И ты не можешь этого сделать.
Она посмотрела на него несчастно и мрачно, и ему стало холодно в тех местах, в которых он не думал, что все еще может чувствовать холод.
— Как думаешь, он сделает то, что сказал?
Да, считал Майкл, но не стал так говорить. Он старался не проецировать то, что он чувствовал к Еве, на Локхарта, отчаянно пытавшегося спасти свою жену, но он ничего не мог поделать. В таких вещах он всегда был слишком мягкосердечным для вампира — он знал это. Но влюбиться в Еву — влюбляться в нее все больше каждый день — он не мог не знать, что чувствовал Локхарт.