Полуночный Прилив
Шрифт:
Серен нахмурилась. — Мой приятель как-то обронил, что вся упряжь создана специально для Летера. У себя дома они используют совсем другую модель.
Чтящий прищурился, резко хохотнул.
Не дождавшись комментария, она вздохнула: — Неудивительно, что наша кавалерия почти бесполезна. Я всегда с трудом удерживала ногу в стремени, оно вихлялось туда и сюда.
— То есть они перекручиваются?
— Боюсь, что так.
— Охотно переведался бы с этими всадниками Синей Розы.
— Они странный народ, Железный Клин. Поклоняются какому-то Чернокрылому
— А они похожи на летерийцев?
— Нет. Гораздо выше. Очень черная кожа.
Он посмотрел на нее и не сразу спросил:- Лицами подобны Тисте Эдур?
— Нет, гораздо изящнее.
— Живут долго?
— Не думаю, хотя, честно говоря, я мало о них знаю. Как и большинство в Летере. Нашим это не интересно. Синяя Роза была покорена. Побеждена. Они никогда не были особенно многочисленны. Во всяком случае, они предпочитают уединение. Маленькие города, как я слышала. Мрачные.
— И почему закончилась ваша связь?
— Думаю, как раз по причине мрачности. Он редко в чем видел хорошее. Я устала от его скепсиса, цинизма, его поступков — как будто он все уже видел тысячу раз…
Теперь пылало все поместье, им пришлось отойти от нестерпимого жара. На ближайшем лугу обнаружилось полдюжины тел — коннозаводчик и вся его семья. Последние звоны их жизни оказались нелегкими. Осмотрев трупы, солдаты ничего не сказали, но лица их посуровели.
Железный Клин махнул рукой, отзывая Серен в сторону. Трое солдат начали рыть могилы. — Мы обнаружили след, — сказал он. — Если ты не против, девочка, мы пойдем по нему. Перекинемся словечком с убийцами семьи.
— Покажите следы, — ответила она.
Он сделал жест, и Корло отвел ее к опушке леса на юго-востоке. Серен изучила россыпь отпечатков на тропе лесорубов. — Их двадцать или больше, — вскоре объявила она.
Маг кивнул: — Дезертиры. В доспехах.
— Да, или отягощенные добычей.
— Похоже, и то и другое.
Она оглянулась на мужчину: — Вы, Багряные гвардейцы — вы так уверены в себе?
— Если дело идет о схватке, подружка… да, уверены.
— Я видела Железного Клина в Трейте. Думаю, он особенный…
— Да, он особенный, но не среди Чтящих. С Джуп-Алатом ему пришлось бы нелегко. Или с Попкой. Если и другие, из иных рот. Хальфдан, Синяк, Черный Старик…
— Еще Чтящие?
— Да.
— И что это значит? Что они чтят?
— Это значит, что они дали клятву вернуть принцу его страну. Видишь, ли, его изгнал проклятый император Келланвед. Нам еще не удалось. Но так будет, однажды… Скоро.
— И это он чтит? Ладно. Кажется, вашему принцу хватает умелых солдат.
— О да, подружка, ведь клятва удерживает их в живых по сию пору.
— Что это значит?
Маг, казалось, занервничал. — Я говорю слишком много. Не обращай внимания. Ты видела следы ублюдков — они не стараются спрятаться, значит, самоуверенны. — Он невесело усмехнулся. — Мы настигнем их и покажем, на что способна настоящая кавалерия. На настоящих стременах, я имел в виду. Мы не часто сражаемся на скаку, но и в этом не новички.
— Да уж, вы меня заинтриговали.
— Просто
Серен отвернулась. — Надо осмотреться. Пойду одна, если ты не против.
Маг пожал плечами: — Не заходи слишком далеко. Похоже, Чтящий к тебе привязался.
«Это… неудачно». — Не зайду.
Серен направилась к леску. Его вырубали десятки лет — среди деревьев виднелось множество пней и прогалин. Она слышала, как Корло зашагал обратно к опушке. Едва ее обволокла тишина, как Серен пожалела, что осталась одна. Накатили желания, все как одно нездоровые, все неприятные. Никогда ей не отмыться… эта истина послала мысли в совсем ином направлении — как будто некая ее часть хотела испоганить плоть еще сильнее, до возможного предела. Почему бы нет? Она потерялась темноте, и так просто покрыть душу черными пятнами. Пропитать насквозь.
Одинокая и испуганная собой, своими побуждениями — она брела, не заботясь о направлении. Все глубже в лес, где все меньше пней, старых и гнилых, все больше бурелома. Даже полуденный свет едва пробивался сюда.
Боль — ничто. Она не имеет значения. Но нет, в ней есть смысл: напоминание, что ты еще жива. Если к нормальной жизни никогда не вернуться — ну, можно обрести иные услады. Разум и тело обучатся находить восторг в темном напряжении.
Впереди, на поляне, показались какие-то фигуры.
Серен встала.
Неподвижные, вросшие в землю, беспорядочно разбросанные среди высоких трав. Статуи. Она вспомнила, что это были земли Тартеналов. Потом пришли летерийцы и сокрушили племена. Дреш — тартенальское название, как и имена ближайших деревень — Деннер, Лен и Броус.
Серен подошла к краю поляны.
Всего было пять статуй, смутно человекообразных, так выветренных временем, что на гранитных лицах остались лишь следы глазниц. Они находились в почве по пояс; было понятно, что в полный рост статуи не уступают самим Тартеналам. Какой-то пантеон, подумала она. Имена и лица, унесенные десятками столетий, прошедших со дня ухода с поляны последних почитателей.
Летер почти стер Тартеналов с лика земли. Такого полного геноцида не достигалось в других войнах. Она припомнила строчки из истории, записанные очевидцем давних событий. «Они бились в защиту своих святых мест с искаженными страхом лицами — как будто не решались призвать нечто великое и ужасное…» Серен огляделась. «Великим и ужасным» здесь было разве что запустение.
Эти темные моменты истории обычно замалчивались — она понимала это — и не играли особой роли в восприятии летерийской культуры как носителя прогресса, свободы от оков примитивной жизни, зверских обычаев и жестоких ритуалов. Освободители, назначенные судьбой спасти несчастные жертвы из лап варварских тиранов. Во имя цивилизации. Мало кто понимал, что Летер налагал свои собственные узы. Ведь есть одна — единственная дорога к процветанию и успеху, вымощенная золотом и охраняемая сборщиками налогов — и лишь свободный достоин идти по ней.