Полуночный Прилив
Шрифт:
Едва он прибыл, на закате солнца, как ощутил: что-то изменилось. А ведь место это не менялось за всю его долгую жизнь!
Тут побывали чужаки, может быть, в тот же день; но это самое малое. Старик Арбэт уставился на статуи, на круг выжженной травы, на слабое сияние, исходящее от гранита. Он сморщился, показав пеньки гнилых зубов — все, что осталось после десятилетий поедания летерийских леденцов — и схватился за лопату дрожащими руками.
Захватив побольше, он пошел к подножию статуи. Бросил дерьмо на
— Шлеп, — сказал он, кивнув.
Зашипело, поднялся темный дымок. Полетел вниз пепел.
— Ох. Бывает ли хуже? Спроси себя, старый Горбун Арбэт. Бывает ли хуже? Нет, скажет старый Горбун Арбэт, не думаю так. Ты не думаешь так? Ты не уверен, старый Горбун Арбэт? Старик подумает, но не долго. Нет, скажу я, хуже не бывает.
Золото. Золото и эль. Клятое золото, клятый эль, все и ничего. Проклятье. — Ругательства всегда облегчали ему душу. — Да ладно. — Он пошел к повозке. — Поглядим, хватит ли целой телеги. И, старик Горбун Арбэт, твой пузырь полон. Как всегда, вовремя. Возлияние. Работа, старик Арбэт, работа.
А если это не поможет, старик Арбэт, что тогда?
Как, отвечу я, тогда я брошу слово — если они станут слушать. А если станут? Ну, скажу я, тогда мы сбежим.
А если не станут?
Как, отвечу я, тогда я один сбегу.
Он набрал еще лопату дерьма. — Золото. Золото и эль…
— Сендалат Друкорлат. Это мое имя. И я не призрак. Теперь. По меньшей мере ты мог бы признать мое существование. Даже у нахтов манеры лучше. Если ты по-прежнему будешь сидеть и молиться, я тебя побью.
Она приставала к нему с самого утра. Периодически мешала его усилиям. Он желал бы послать ее подальше, но это не работало. Вифал уже позабыл, насколько раздражающим может быть общество другого человека. Незваная, нежеланная, постоянная свидетельница его бессилия. А теперь она еще и бить его хочет.
Вифал вздохнул и открыл наконец глаза. Первый раз за день. Даже в полумраке его хижины свет заставил его болезненно заморгать. Она стояла перед ним: силуэт с безошибочными признаками женственности. Скованный Бог не обращает внимания на наготу своих «избранных», хотя сам вечно кутается в одеяла.
«Избранные. Где он отыскал ее, во имя Худа? Не призрак, сказала она. Теперь. Так и сказала. Так что раньше она была призраком. Типично. Он не может найти живых. Милосердие не для них. Кто лучший партнер для изголодавшегося по общению, чем та, что невесть сколько времени была мертвой? Услышь меня. Я схожу с ума».
Она подняла руку, чтобы нанести удар. Он отпрянул. — Ладно, ладно! Сендалат как-то там. Рад встрече…
— Сендалат Друкорлат. Я Тисте Анди…
— Очень мило. Если ты еще не заметила, я погружен в молитву…
— Ты вечно погружен в молитву, уже два дня. По меньшей
— Спали? Удивительно.
— Так кто ты?
— Я? Кузнец. Мекрос. Единственный уцелевший при катастрофе моего города…
— Твое имя!
— Вифал. Не надо орать. Тут никто не орет. Ну ладно, кое-кто визжит, но не я. Пока не я…
— Замолчи. У меня есть вопросы, и тебе придется отвечать.
Она не первой молодости, заметил Вифал, когда привык к полумраку. Да и сам он… Это нехорошо. Заводить друзей лучше в юности. Юным нечего терять. — Ты малость надменна, Сендалат.
— О, это ранит твои чувства? Ужасно сожалею. Где мне взять одежду?
— У бога, где же еще?
— Какого бога?
— У того, что в палатке. В глубине острова. Ты не пройдешь мимо. Сколько там — два дня? Чем ты занималась все это время? Два шага отсюда…
— Тихо. — Она провела руками по волосам.
Вифал предпочел бы, чтобы она оставалась силуэтом. Он отвернулся. — Я думал, тебе нужны ответы. Иди и спроси его…
— Я не знала, что он бог. Ты показался лучшей компанией, ведь от него я дождалась лишь кашля и смеха — ну, я думаю, это был смех…
— Смех, не сомневайся. Он больной.
— Больной?
— Ненормальный.
— Так. Ненормальный бог с кашлем и мускулистый лысый кандидат в боги. Еще трое нахтов. Всё? Больше никого на целом острове?
— Еще чайки — ящерицы, и ползучие ящерицы, скальные ящерицы, крысы — ящерицы в кузнице…
— Так откуда берется пища?
Он оглянулся на мраморный столик. — Бог обеспечивает.
— Неужели. И что еще он обеспечивает?
«Например, тебя». — Все, что служит его прихотям.
— Твоя одежда.
— Да?
— Я хочу одежду.
— Да.
— И что мне в твоих «да»? Достань одежду.
— Я попрошу.
— Думаешь, я буду стоять тут, голая, пред лицом незнакомца? Даже нахты смеются.
— А я не смеюсь.
— Неужели?
— Не намеренно. Я просто заметил: ты говоришь на торговом языке Летера, как и я.
— Ты так умен?
— Скорее опытен. — Он встал. — Кажется, ты не намерена позволить мне молиться. По крайней мере, пока я не раздобуду одежку. Ладно, пойдем поговорим с богом.
— Ты иди. Я не пойду. Просто принеси одежду, Вифал.
Он уставился на нее: — Это поможет тебе… расслабиться?
Тут она ударила — таки его, шлепнула ладонью по виску.
Поймала неготовым, подумал он миг спустя, освобождаясь от обломков проломленной в падении стены. Он встал и зашатался. Мир вокруг начал дикое кружение. Сверкающая очами женщина, подходящая с явным намерением ударить еще раз, трое нахтов, катающихся по травке в безмолвном хохоте.
Он поплелся к морю.
— Куда ты? — раздалось сзади.