Полураспад СССР. Как развалили сверхдержаву
Шрифт:
Крючков приказал Агееву создать «группу связистов» для сопровождения членов ГКЧП, отлетающих 18 августа в Крым, в летнюю резиденцию президента Горбачева «Заря» в Форосе. Эта «группа» должна была выполнять все приказы членов ГКЧП, вплоть до отключения всех видов связи у Горбачева. Агеев немедленно приступил к исполнению приказа босса. Опытному бывшему партийному работнику, человеку, неплохо образованному, народному депутату РСФСР и в голову не пришла мысль о том, что он становится на путь заговора и предательства. Нет, он, так же как и многие другие высшие генералы КГБ, как послушный винтик, бездумно и безропотно, рьяно взялся исполнять преступный приказ своего недалекого начальника. Тут же приказал найти и вызвать к себе генерал-лейтенанта Беда Анатолия Георгиевича, начальника управления правительственной связью (УПС), который находился в отпуске. Инструктируя его, Агеев приказал ему организовать специальную группу связистов по «обслуживанию» членов ГКЧП, отлетающих к Горбачеву Старшим этой группы Агеев назначил генерал-майора Глушенко Александра Сергеевича; в группу входил также полковник Пузанов Владимир Иванович, заместитель начальника УПС. Группа вылетела в Крым отдельным бортом в 13 часов 18 августа. Еще с борта самолета Глущенко доложил Агееву о том, что поступил приказ от ГКЧП (от Бакланова) отключить все виды связи «Зари»; он приступает к исполнению этого приказа. Так что когда члены ГКЧП прибыли к Горбачеву в «Зарю», тот уже был полностью изолирован от внешнего мира — все виды его связи были отключены.
Несколько позже, того же 18 августа, в 14.00 с Чкаловского аэропорта стартовал самолет в Сочи с делегацией ГКЧП в составе: Бакланов, Шенин, Болдин, Варенников и Плеханов. Они летели к Горбачеву, в его резиденцию. Приказ генералу Беде, вылетевшему со своей группой связистов к Горбачеву ранее, об отключении всех видов связи у Горбачева, с борта своего самолета отдал Бакланов, как только они поднялись в воздух. Прибыли. Горбачеву доложили о том, что его «товарищи» хотят переговорить с ним. Он не принимал. Ждали около часа. Не дождавшись приглашения, решительно открыли кабинет и зашли к президенту. Горбачев, увидев среди вошедших генерала Плеханова, начальника главного управления охраны (ГУО), сразу же набросился на него с гневными словами: «Ты, главный охранник президента! Преступник и изменник! Как посмел явиться ко мне? Вон отсюда!» Плеханов, бледный, вышел из кабинета.
Горбачев (успокаиваясь и беря себя в руки). Кто у вас главный?
Бакланов {после некоторой паузы). Я.
Горбачев. Почему отключена моя связь?
Бакланов. Этот вопрос решен в Москве…
Горбачев. Ясно. Излагайте то, с чем пришли ко мне.
Бакланов. Михаил Сергеевич! К вам приехали ваши друзья. Мы хотим вам сообщить о ситуации в стране, она очень тяжелая, требует кардинальных действий. И вы должны принять решение. Либо мы вместе ищем пути выхода из сложившегося положения, либо Союз разваливается. Поэтому вы решите: либо сами делаете то, что нами задумано (через ГКЧП), либо на неделю «отключаетесь» и порядок наводит кто-то другой. Надо срочно вводить режим чрезвычайного положения…
Горбачев. Это — переворот! Понимаете это?
Варенников (громко, жестко). Михаил Сергеевич! Вы понимаете, что так продолжаться не может — страна на пороге развала, все трещит по швам. Если вы подпишете этот так называемый Союзный договор — это конец Советского Союза! Вы не имеете права этого делать!
Горбачев. Я имею право делать то, что соответствует закону и конституции. А вот вы пытаетесь совершить государственный переворот — вот это вы не имеете права делать!..
Варенников (перебивает). Я хочу сказать вам, Михаил Сергеевич, чтобы вы ушли в отставку! Как вам советуют ваши добрые друзья, народ вас не поддерживает. Вы его довели до голода. Теперь нам приходится решать эти проблемы…
Шенин (обращаясь к Варенникову). Я бы так не стал говорить, Валентин Иванович, все мы виновны в сложившейся ситуации. Речь идет только о временном уходе Михаила Сергеевича. Мы полагаем, что в течение недели мы справимся с ситуацией, и Михаил Сергеевич, отдохнувший, вернется к исполнению своих обязанностей.
Горбачев (со злой иронией). Ну конечно! Для этого вы изолировали меня от внешнего мира, отключили мою связь, заключили «под домашний арест»!
Все вместе стали убеждать Горбачева согласиться с «мероприятиями» ГКЧП… Горбачев вышел из себя, категорически отказал по всем пунктам, предложенным группой, не выбирал особо изящных выражений в характеристике как собеседников, так и их инициатив.
Шенин. Михаил Сергеевич, вы нам не оставляете других путей, кроме тех действий, которые мы примем самостоятельно…
Горбачев. Вы можете делать все, что вам угодно, но вы ответите за все это перед законом! То, что вы затеяли, — это авантюра! Вы загубите не Союзный договор, это, в конце концов, не так страшно, напишем другой. Но вы загубите страну! Кого вы представляете — ни-ко-го! Вы представляете только самих себя! Мне не о чем с вами говорить!
Делегаты отбыли, но, как ни странно, в неплохом настроении. Это были недалекие, ограниченные, безликие люди. Оказавшись у высокой власти, они, не зная по-настоящему ни общество, ни государство, ни свой народ, ни способов решения нарастающих трудностей, — попросту растерялись и попытались взвалить всю вину на одного Горбачева. Рассчитывали, что «по-сталински», «жестко-репрессивно», смогут их решить. «Забыли» время, в котором живут, — а было последнее десятилетие XX века. Век глобализации.
…После отбытия «делегации» заговорщиков к Горбачеву Павлов сообщил Крючкову, что он связался с Янаевым и ввел его в «курс дела». Янаев с «пониманием» отнесся к «делу», он прибудет немедленно….
Прибыла «делегация», которую все ждали с нетерпением (Крючков уже знал обо всем). Среди них не было только Варенникова — он, по заданию Язова, вылетел на Украину — для инструкций командующих войсками округов в республике и «беседы» с президентом Леонидом Макаровичем Кравчуком. Прибывшие сообщили, что Горбачев отверг все их требования, и даже обидчиво сообщили, что «он не хотел даже с ними разговаривать, поэтому они сами, без приглашения, вошли в его рабочий кабинет и фактически предъявили ему ультиматум. Но он остался непреклонным. Они пришли к выводу, что «принимать решения он, Горбачев, не может».
Потом выяснилось, что Горбачев «может принимать решения», и очень серьезные. И самое главное — он принял решение — жестко, ультимативно отказал им в их домогательствах. Это — разве не решение? Решение, да еще какое! В конце концов президент сказал: «Вы можете делать все, что хотите, но будете отвечать по закону/» Эти слова до настоящего времени толкуются в том смысле, что президент дал заговорщикам «зеленый свет» на создание ГКЧП и иные их действия.
На мой взгляд, такой произвольный смысл они иметь не могут — что прикажете делать и говорить фактически заключенному под домашний арест (а после отбытия «делегации» — под стражу) президенту, с отключенной связью, которого заговорщики «взяли за горло»? Он и сказал им: «Да, вы имеете реальную власть, отобранную у меня. Но это — сегодня. А завтра вы все ответите по закону за свои действия!» Я лично вкладываю только такой смысл в эти горбачевские слова. Мне представляется другое их толкование неверным и чрезмерно натянутым.
Интересно и то, что при уходе от Горбачева генерал Плеханов сменил начальника личной охраны Горбачева Медведева и увез его в Москву, назначив на его место другого чекиста, привезенного с собой, — своего соглядатая. Такой вот штрих…
Здесь важно и другое. Осмыслив все то, что произошло на встрече с президентом, члены «делегации» постепенно встревожились, стали понимать, что дело не такое простое, как им представлялось. В частности, Болдин не мог скрыть своей обеспокоенности. Докладывая в кабинете Янаева заговорщикам о своем «разговоре» с президентом, он сказал: «Вам, не летевшим к Горбачеву, не следует думать, что «засветились» только мы, «,летевшие к нему», выполняя ваше поручение. Мы все в одной лодке — и «летевшиеи «нелетевшие». Это была и скрытая угроза, и предупреждение другим участникам ГКЧП — дескать, не заблуждайтесь. Мы все — в одной шайке». В общем, Горбачев нанес им первый моральный удар, которого они, похоже, почему-то не ожидали от него.
После этой информации и недолгого обмена мнениями заговорщики продолжили работу над «документами», пытаясь обосновать свои действия с юридической точки зрения. Надо было торопиться — все «документы» должны быть опубликованы утренней прессой и переданы по радио и ТВ. Крючков торжественно объявил, что «президентом должен стать вице-президент Геннадий Иванович Янаев, поскольку Горбачев серьезно болен. Соответствующий «документ» подготовлен к подписанию Янаев взял «бумагу», стал читать, потом оторвался от нее и спросил: «Так болен президент или не болен?»