Полусредний мир
Шрифт:
И тут вдруг произошло нечто ужасное. Лиана дернулась и громко зашипела. Оракул почувствовал, как лиана пытается ускользнуть из его рук. Он пригляделся внимательнее и похолодел.
Это была не лиана. Нунстрадамус держал за хвост большую пятнистую змею. Мгновение — и прямо перед лицом оракула оказалась широкая змеиная голова, украшенная диковинным узором, похожим на череп. Холодные желтые глаза гневно уставились на Нунстрадамуса.
Оракул завопил, и со всех ног ринулся сквозь джунгли. Усталость его как рукой сняло. В несколько секунд он догнал своих спутников, и не останавливаясь рванул дальше. Еще
Он несся как раненый слон, продираясь сквозь заросли с отчаяньем приговоренного к смерти. Ему казалось, что страшная змея ползет за ним по пятам и вот-вот настигнет.
Наконец он отважился ненадолго остановиться и оглянуться.
Змеи не было.
Нунстрадамус стоял, привалившись к дереву, совершенно обессиленный, дыша, как загнанная лошадь. Он не мог вымолвить ни слова, и только мычал.
Постепенно он успокоился. Страшная змея отстала, и жизнь оракула была вне опасности. Нунстрадамус вздохнул с облегчением, и тут только заметил какое-то странное ощущение в правой руке. Он перевел взгляд на руку и завизжал. В панике он забыл разжать кулак. Он по-прежнему сжимал в руке змеиный хвост.
Нунстрадамус охнул и мгновенно лишился чувств.
После загадочного исчезновения оракула в стане путешественников царило недоумение.
— Че за прикол? — удивлялся Вован. — Чего это он?
— Может, грибов нанюхался? — предположил волшебник. — Есть тут такие грибочки. Нюхнешь пару раз — и кажется, будто за тобой гонится бешеный тигр.
Вован заинтересовался грибами. Ему в частности, хотелось узнать, вызывают ли грибы только тигриные галлюцинации, или можно заказать, к примеру, мулаток. Волшебник со знанием дела объяснил, что все дело тут в дозировке. Подобрать правильную дозу нюхательного гриба чрезвычайно сложно. Местные шаманы, к примеру, тратят на это всю жизнь, и когда лет этак в девяносто им удается все-таки вызвать у себя галлюцинацию обнаженных девственниц, они уже не могут вспомнить, зачем эти самые девственницы вообще нужны, и что им с ними, собственно, делать.
Увлекшись обсуждением чудесных свойств грибов, Вован с волшебником не заметили, что трава впереди примята, а на тропинке кое-где видны комья свежей земли.
Они успели сделать еще несколько шагов. Вдруг земля у них под ногами заходила ходуном, потом вдруг разверзлась, и Вован с волшебником полетели вверх тормашками куда-то вниз.
Вован открыл глаза. Голова гудела как котел, но руки и ноги, кажется, были целы.
Он огляделся. Вокруг царил полумрак. Высоко над ним, в провале, виднелось розовое вечернее небо.
Рядом возился волшебник, стеная и ощупывая пострадавшие конечности.
— Где мы? — спросил Вован, морщась от боли.
— В волчьей яме, — охая, ответил волшебник. — Это худшее, что могло с нами случиться. Мы в лапах варваров!
Сверху послышались крики. В просвете показалась лохматая голова. Вскоре дикари при помощи веревок из лиан вытащили Вована и волшебника наверх и набросились на них. Вован дрался как лев, но на стороне варваров был численный перевес. Больше полусотни дикарей навалились на него, связали веревками из лиан и потащили в лагерь.
Пленников привели на большую поляну, посередине которой возвышался огромный каменный столб, грубо обтесанный в виде человеческой фигуры. Вокруг столба на длинных кольях красовались человеческие черепа. Под навесом из пальмовых листьев на возвышении был устроен каменный трон.
Вся поляна от края до края была заполнена варварами. Дикари воинственно потрясали копьями и что-то кричали.
Волшебник впал в глубокую меланхолию. Он без конца повторял: «Зачем я отправился в этот поход? Ну зачем я отправился в этот поход?» Слезы текли по его лицу.
Вован между тем не терял присутствия духа.
— Зарамсим, не очкуй! — утешил он волшебника.
— И каким образом ты собираешься это… рам-сить? — с отчаяньем спросил волшебник.
— Ну, это… побазарим конкретно с братанами, — предложил Вован. — Чё, в натуре, фуфло толкать. Кто у них там за смотрящего?
— Куда смотрящего?
— Ну, типа, центровой у них кто?
— Центровой?.. Центр… Основа… Глава… Ах, вождь… — понял наконец волшебник. — Вождя зовут Килатив Курачног.
— Ну, побазарим с этим Ногом…
— Побазарим?.. Базар… Рынок… Торговля… Ты хочешь ему что-то продать?
— Ты че, тупой?! Ну, пургу гнать станем.
— Пургу? Но сейчас лето!
— Ну, ты лох!
— Лох — это такая травка?
— Сам ты травка! Ну, как это… Говорить я с ним буду, вот!
— С кем?
— Ну, с этим… твоим… Кура… ногом…
— Курачногом?
— Ну да.
— Говорить?! Ты собираешься говорить с Килативом Курачногом?!
— А чё?
— Да это самый свирепый варвар в Краеземелье! Не думаю, что он станет с тобой разговаривать. И потом, я сомневаюсь, что он вообще умеет говорить. Для варвара это совершенно необязательно. Так что оставь пустые надежды! Мы обречены!
И волшебник снова погрузился в печаль.
Тут послышался рокот барабанов, и толпа расступилась.
На поляне показалась пышная процессия. Десятка три варваров, наряженных в парадные набедренные повязки из свежих пальмовых листьев и разукрашенные как новогодние елки, с бубнами, трещотками и колотушками вступили на поляну. Под дикие вопли и пение размалеванных варваров процессия проследовала через толпу и приблизилась к пленникам.
Впереди шествовал огромный человек. Могучее телосложение весьма гармонично дополнялось свирепым выражением дикого лица. Вокруг бедер гиганта была небрежно обернута леопардовая шкура. Оскаленная пасть болталась в опасной близости от паха. В носу дикаря красовалось большое бронзовое кольцо. В руке он держал огромную дубину.
Вождь варваров Килатив Курачног проследовал к навесу, поднялся по каменным ступеням и уселся на трон.
Дикари схватили пленников и поволокли к трону. Килатив внимательно осмотрел добычу, взмахнул дубиной и что-то прорычал.
Варвары схватили пленников и потащили их ко входу в большую пещеру. Вована с волшебником ввели внутрь пещеры и швырнули на подстилку из пальмовых листьев. На входе встал дикарь с копьем.
Наступила ночь. Над пещерой взошла большая луна. Волшебник, тоскуя, говорил: