Полусредний мир
Шрифт:
Вован, изо всех сил боровшийся с зевотой, почувствовал, что пришло время что-то сказать.
— А че, — сказал он. — Прикольно!
— Нет, — вздохнул Килатив. — Ты просто хочешь утешить меня и сказать что-то приятное. Я чувствую, что это бездарно! Ну да ладно. Спасибо тебе, чужеземец! Ты — первый поэт, кому я решился прочитать свои стихотворения. Я хочу отблагодарить тебя. Чего ты хочешь?
— Это… как его… Зуб золотой.
— А-а-а… Золотой Зуб Счастья… Да бог с ним. Забирай! Что такое золото по сравнению с великой тайной жизни? Во сколько карат оценить стоимость восхода? Как узнать цену ночного прибоя? Зеленой листвы? Птичьего полета в вышине?.. Разве может презренный
Он подошел к каменной шкатулке, легко откинул тяжеленную крышку и достал Золотой Зуб.
— Возьми, чужеземец! Может быть, тебе он принесет счастье. И если тебя когда-нибудь спросят, кто таков был этот варвар Килатив Курачног, скажи: просто поэт. Да, именно так: просто поэт.
Килатив на мгновение задумался, потом встряхнулся и добавил:
— Сейчас к тебе приведут твоего спутника. Прощай!
Он вывел Вована из пещеры, махнул на прощание рукой и скрылся в темноте.
Вован недоуменно огляделся и побрел в джунгли. Вскоре к нему присоединился волшебник.
Глава 26
ПРОРОЧЕСТВА НУНСТРАДАМУСА
Нунстрадамус пришел в себя.
В голове была нездоровая пустота, практически целиком заполненная мучительной головной болью. Болезненно морщась, Нунстрадамус ощупал голову. Убедившись, что голова на месте и что болит именно она, оракул перешел к дальнейшему осмотру. Произведя ревизию конечностей и прочих частей тела и не выявив недостачи, Нунстрадамус несколько успокоился. Он встал и принялся недоуменно оглядываться.
Он находился в самом сердце непроходимых джунглей. Вокруг стояла сплошная зеленая стена из стволов, листьев и лиан. В густой листве угадывались многочисленные обитатели джунглей — птицы, ленивцы, обезьяны — с интересом наблюдавшие за странным двуногим зверем.
Как ни силился Нунстрадамус, он никак не мог припомнить, как он здесь очутился. Его воспоминания обрывались на том месте, где Вован с волшебником скрылись за деревьями. Дальше шла зловещая пустота.
Тут Нунстрадамус вгляделся внимательнее и обнаружил у своих ног странную пятнистую лиану. Он потянул за нее, и из опавшей листвы показалась плоская змеиная голова с желтоватым узором, напоминающим череп. Змея была мертва.
Нунстрадамус охнул, выпустил из рук хвост и сразу все вспомнил. Он брел через чащу, догоняя Вована с волшебником, и с дерева свисала вот эта самая пятнистая лиана. Он потянул за нее, и… Что было потом, Нунстрадамус теперь хорошо помнил, но никакого удовольствия ему это не доставляло. Он уже жалел, что так опрометчиво расстался с амнезией. Как мило, уютно и безопасно было ничего не помнить!
Но рассиживаться было некогда. Надо было искать Вована. И Нунстрадамус отправился на поиски.
Кругом были джунгли — совершенно одинаковые со всех сторон, без всякого намека на тропы, указатели, яркие щиты и прочую туристическую дребедень. Нунстрадамусу удалось вспомнить, что когда они с Вованом шли по джунглям, солнце было с правой стороны. Не долго думая, Нунстрадамус развернулся так, чтобы солнце светило справа, и решительно двинулся через заросли. Он шел, старательно продираясь через лианы, переходя вброд небольшие болотца и переваливаясь животом через поваленные деревья, ни на минуту не упуская из виду сверкающее в листве солнце.
Увы! Нунстрадамус не учел нескольких важных мелочей. Во-первых, пока он валялся без сознания, солнце перевалило за полдень, и приняв влево от солнца, Нунстрадамус вместо того, чтобы идти на север, самым решительным образом двинулся на юг. Во-вторых, он не учел, что движется не только он, но и солнце. Старательно удерживая светило справа от себя он, по мере того, как солнце клонилось к закату, все больше и больше поворачивал на запад. Таким образом, каждый его шаг, вместо того, чтобы приближать оракула к Вовану, удалял их друг от друга все больше и больше.
Когда в джунглях почти совсем стемнело, Нунстрадамус вышел к реке.
Нунстрадамус в растерянности остановился. Река была широка — по крайней мере, достаточно широка, чтобы пытаться переплыть ее. Кроме того, мощные всплески, то и дело взрезавшие воду, красноречиво свидетельствовали о наличии огромного количества крокодилов, явно настроенных познакомиться с потенциальным ужином поближе. Стремительное течение не оставляло Нунстрадамусу никаких шансов перебраться на другой берег при помощи бревна. Надеяться на то, что в пределах досягаемости есть мост или брод также не приходилось.
Уставший Нунстрадамус, так ничего и не придумав, решил дождаться утра. Он уютно устроился на естественном плоту из сбитых рекой бревен и веток и сразу же уснул.
Он спал так крепко, что не услышал как полчаса спустя поднявшийся ветер сорвал плот и погнал его вниз по реке.
Всю ночь Нунстрадамусу снились змеи.
Он брел сквозь джунгли, ежеминутно натыкаясь на свисающие с деревьев пятнистые лианы. Нунстрадамус дергал за лианы, и каждый раз оказывалось, что это не лианы, а змеи. Испуганный Нунстрадамус ломился сквозь джунгли, изнывая от страха, а стоило ему остановиться, как сейчас же перед ним появлялась очередная лиана. Нунстрадамус снова дергал ее, и снова это оказывалась змея, и Нунстрадамус снова ломился сквозь джунгли. Наконец он дернул за особенно толстую и пятнистую лиану, и тотчас же перед его лицом возникла широкая плоская голова, украшенная узором, похожим на череп. Нунстрадамус глянул в мертвенные желтые глаза змеи, обмер от ужаса, отчаянно закричал…
…И проснулся.
Змей не было. Вместо них над ним раскинулось огромное ярко-синее небо с пышными хлопьями облаков. Над Нунстрадамусом неторопливо проплывали гигантские ветви тропических деревьев. Высоко-высоко в безбрежной синеве парил, высматривая добычу, огромный коршун.
Нунстрадамус вскочил. Ему показалось, что продолжается какой-то дурной сон.
Кругом была вода. Нунстрадамус плыл по широкой и быстрой реке на небольшой кучке бревен, сучьев, веток и пальмовых листьев, каким-то чудом удерживавшихся вместе вопреки законам физики.
Нунстрадамус в ужасе бросился к краю плота с твердым намерением броситься в воду и добраться до берега вплавь.
Но как только он приготовился прыгать, из мутной воды высунулась гигантская крокодилья морда и с интересом глянула на него. Нунстрадамус отпрянул. Крокодил не торопясь, с видимым удовлетворением обозрел Нунстрадамуса, щелкнул огромными челюстями и полез на плот.
Нунстрадамус завизжал и принялся лихорадочно шарить по плоту, ища чем бы отразить неожиданное нападение. Но несколько мелких ветвей, попавшихся ему под руку, лишь раззадорили крокодила. Огромная рептилия с шумом взгромоздилась на хрупкий плотик и стала подбираться к Нунстрадамусу. Плотик трещал, Нунстрадамус визжал, потревоженные шумом тропические птицы громко кричали, и под этот аккомпанемент крокодил неумолимо приближался к Нунстрадамусу. Между ними оставалось три шага… Два… Один… Полшага… Крокодил замер, приготовившись к атаке.