Полусвет. Страшный смешной роман
Шрифт:
– Не отвлекайтесь, – заявил судья. – Вопрос с моральным обликом Вороновой и его последствиями для психики ребенка уже не предмет разбирательства.
– Да, ваша честь, понимаю, уже не предмет, вам все ясно, – вздохнула Ася и продолжила причитать, комкая платочек. – У нас большая квартира, школа хорошая рядом. Две дочки, они Левочку очень ждут, у нас идеальная семья…
Эх, видели б ее сейчас девки, заценили бы.
Судья объявил, что вынесет решение по всем пунктам всех
– Грубые процессуальные нарушения, мы подадим апелляцию, – утешал Зою адвокат в кафе за углом, а та ревела в три ручья. Наумов перекупил у нее Сашу, это ясно. И мерзавца Дунина подкупил, а судье занес. Еще эта галерка – нагнал свою клаку, там и журналисты были, она видела, как они строчили в блокноты и диктофоны заряжали… Маклакова машет перед носом судьи скринами месседжей Наумова – мол, тот всегда мечтал о ребенке. Зоя эти сообщения ей пересылала, чтоб все знали, что она вовсе не ставила Мишу перед фактом, а вовсе не для того, чтоб ими на суде трясти. Как они всё повернули!
«Допустим, с Наумовым рыжая ведьма попала, любовь зла, но теперь-то что? У нее муж почти неношеный, Лондон кругом, какого рожна?» – Наташа читала в фейсбуке отчеты из зала страшного суда. Весь свет считал Зою кротким ангелом, а Наташа всегда видела в ней двойное дно. Ведьма в чистом виде, к тому же, как выясняется, еще и дура. Зачем ей это позорище, только, чтобы Наумову соли на хвост насыпать? А Наташе самой за что ее мука? Все пекутся о неглавном, не зная, что такое настоящая потеря, лишающая сил жить. Только бы Игорь прилетел, она отмолит свою вину, наизнанку вывернется, чтобы вернуть их счастье.
«Допустим, в Веронику я от отчаяния вляпался, но с Лерой же не было фальши, нам было так классно», – Глеб уже который месяц все разговаривал то ли с богом, то ли с камином. Он же чувствовал, что они прирастали друг к другу. Какое там прирастали. «Мне с тобой хорошо», – это для женщин теперь означает просто удобство. Женщинам не нужна любовь, им нужно что-то другое… Глеб дает всё – защищенность, стабильность, он готов устраивать жизнь своей женщины, не считаясь, не мелочась. Расчетливые потребительницы, а он не в силах даже их расчет понять.
Все гудят о новом скандале. Любовница Миши – как же ее зовут? – залетела, решив увести его из семьи, а теперь подала в суд на признание отцовства и алименты. При этом, как выяснилось, спала с тремя мужиками сразу. Одному врала, что тот отец ребенка, а Наумова уверяла, что забеременела от него, – вообще за гранью добра и зла. И все счастливы – вывели хищницу на чистую воду! А таких хищниц – каждая вторая. «Как там Миша? – написал он Корнелии. — Если сын ему достанется, буду рад. Передай, что я его полностью поддерживаю. Мне самому неловко названивать, ему сейчас не до меня».
«Глянь», – Корнелия форвардом пульнула Наумову сообщение Глеба и тут же набрала:
–
– Душа моя, вы все внутри ситуации. А сторонние оценки – пусть обрывочные, дебильные – на круг складываются в истину.
– Миша, у тебя жара нет? «Дебильные оценки складываются в истину»…
– Не делай из меня мудака, эту роль уже застолбила Жучка. А что, дом Глеба так и стоит пустой? Скажи Жуковой, пусть нам быстро делает ВНЖ, мы там и поселимся.
Мишке непросто, но у него все наладится – терзался Глеб. Жена за него горой, две дочки, еще и сын будет. А у самого Глеба – полный и позорный провал. Дом в Берлине пустует, женщины, с которой в доме хотелось бы жить, так и не встретил. Даже такой простой вопрос, как вид на жительство в Германии профукал, считая, что это никуда не уйдет. Все уходит, что вовремя не ухватишь. Женщины так и живут: сегодня, сейчас ухватить все что можно, потом разберемся…
«Куки! У меня ппц», —
всплыл на экране месседж Жуковой.
Эльза выселяет их из дома. Положим, это уже не новость, но даже Хельмут был уверен, что обойдется, ведь он умеет брать не мытьем, так катаньем. Но у крысы взорвалась биполярка. Домом заинтересовалась одна голливудская звезда, Эльза ей немецким языком отписала, что дом продан, но каким-то образом пошли слухи, что прима вот-вот приедет его смотреть. Вокруг участка Эльзы осада папарацци, с ночи рассаживаются по кустам с камерами. Эльза бьется в падучей, считая, что всё подстроила Маруся со своими приятелями, такими же аферистами.
– Ты же действительно целый день с телефоном, все время кому-то пишешь и звонишь, – Хельмут смотрел на Марусю в упор.
– Вы оба офигели что ли? – заорала та, выскочив на крыльцо с сигаретой.
– Что за манера тут же кричать? – вышел вслед за ней Хельмут. – Она боится, что ее выкрадут… Папарацци, слухи, фотографии дома, все понимают, сколько он может стоить. А там двое пожилых людей. Их похитят и станут требовать выкуп.
– Голливудские блокбастеры меньше смотрите!
– Ты точно никому не говорила? Ведь говорила же!
Что на это сказать? Маруся говорила и Ванечке, и Куки, и Мише, и Зое. А те понесли дальше русской мафии. Или украинской. С беженцами связались, которыми Берлин кишит, террористов привлекли…
– Scheisse! Ihr beide seid total verruckt 4 , – Маруся схватила сумку, телефон, сигареты и, добавив «пошли вы нах…», выбежала на улицу в сторону станции. Запыхавшись, перешла на шаг. Сидя в поезде, пришла в себя и сейчас бродила по скверу вокруг озера Lietzensee. Раздался звонок Корнелии.
4
Дерьмо! Вы оба полные сумасшедшие (нем.)