Полярная фактория
Шрифт:
Я не обмолвился бы о них ни словом, но уж слишком резок контраст между подвигом отряда Лопарева и фланирующим туризмом иных полярных исследователей.
25 июня к ним прибыл вместе с красным чумом научный работник В. С. Андрианов.
Его миссия „найти некое китообразное, следы которого замечены в туземных песцовых слопцах“ — так сам научный сотрудник раз’яснил мне цель своего прибытия.
Дело в том, что известный нам туземец Ермини Яунгат случайно открыл на берегу Оби тушу кита. Выброшен ли он губою в наши дни, или его происхождение связано с отдаленной эрой — точно не установлено.
Ермини
Что Яунгат нашел кита, знали на Ямале многие. Об этом ходили слухи, сам он не делал из своей находки секрета. На фактории, например, о существовании кита были осведомлены значительно раньше приезда Андрианова.
Он прибыл для исследований и определения археологической ценности китообразного. В течение первых недель изыскания не продвинулись за черту территории факторий.
Полярных развлечений у нас сколько угодно. Охота на уток с ружьем, ловля уток при помощи рыболовной сети, купание в светлых озерах тундры, прогулки за бугры и озера, гулянье по гладкому, как паркет, берегу губы.
Для туриста и праздного человека у нас, как видите, не мало способов убить время на лоне ямальской природы. Побродить с ружьем и собакой по тундре, где копошится масса завидной пернатой дичи, — это уже громадное удовольствие.
Вместе с научным сотрудником Академии в том же красном чуме прибыл его неученый товарищ — высококвалифицированный рыбак из Астрахани Грибов. У него тоже исследовательские задания и цели. Рыбтрест послал его разведать, каковы рыбные промыслы на Тамбее.
Оба они — Грибов и Андрианов — ростом богатыри. И оба в едином направлении вели исследовательские работы. Грибов, олицетворяя собою „экспедицию“, затащил 80-саженный легкий неводок на озеро. Оно оказалось нерыбным. 2 недели этот неводок провалялся на берегу озера. У Грибова не нашлось средства переправить его на берег бухты, хотя весу в нем всего 50 кило.
Андрианов тоже „экспедиция“, но за месяц пребывания на фактории он не ударил пальцем о палец, чтобы разыскать Яунгатова кита.
Лишь в конце июля, когда прогулки по тундре и охота приелись, они вдвоем на лодке отправились вдоль берега губы на юг — в поисках рыбы и китообразного.
Андрианову больше повезло, чем Грибову. Он нашел-таки кита и увез в Академию несколько пудов жира и костей. Грибову же так и не удалось поймать в наших водах ни единой рыбы.
Экспедиционный туризм этих дорогооплачиваемых гастролеров Полярного круга не мало забавлял работников фактории. Особенно вначале. После к ним пригляделись.
Собственно, если рассуждать практически, никакого сотрудника Академии было не нужно, чтобы доставить в Академию несколько пудов хорошо законсервированного китового мяса. До Нового порта это легко и дешево выполнил бы сам Ермини Яунгат. Дальше довезла бы почта или транспортная контора. Полугодовые гастроли научного сотрудника отразились, пожалуй, только на бюджете Академии.
Почти то же можно сказать и о высококвалифицированном рыбаке.
Лишь по приезде к нам Лопарева, взявшего рыбака в крутой оборот — „Экспедиция Грибова“ стала давать показательные результаты в виде нескольких ведерок с мелкой селедкой. Мы это от души приветствовали.
ТРАГИЧЕСКИЙ КОНЕЦ АКСЕНОВА
Наш маленький людской муравейник на реке Тамбее взволнован вестями из Обдорска: бывший инструктор и позже заведующий факторией Аксенов ударом ножа в грудь заколол свою жену Валентину и, приняв большую дозу стрихнина, через несколько минут умер сам.
Прошлое Аксеновой, судя по ее рассказам, темное, авантюристическое. Так что ее трагический конец представляется как бы естественным.
Как уже известно, из Нового порта Аксенова привезли для следствия обратно на нашу факторию, и снова попал он в Новый порт лишь в апреле. Валя же оставалась в Новом порту. Там она познакомилась с каким-то полярником и уехала с ним на оленях в Обдорск.
Когда Аксенов вернулся в Новый порт, он жену уже не застал, не нашел и вещей, большие запасы которых были сделаны супругами на нашей фактории — она их увезла с собой.
Догнал он жену в Обдорске, где и произошла трагедия.
ПРИХОД „МИКОЯНА“. НАША СМЕНА
Наконец-то 26 августа на Тамбейскую факторию пришел теплоход „Анастас Микоян“. Сразу все сроки укоротились и приобрели четкость. Определилось, например, что выгрузка промтоваров и хозяйственных грузов продлится 3 дня. Это значит, что „Микоян“ уйдет дальше на север, на другие фактории, приблизительно 28 августа вечером. Уполномоченный Комсеверпути т. М. П. Петухов твердо сказал, что 12 сентября „Микоян“ должен прийти в Новый порт обратным рейсом из Гыдоямского залива. Но это мне не кажется ни четким, ни определенным. Петухов вообще увлекается чрезмерной краткостью сроков. Он, с одной стороны, странно учитывает морские мили, а с другой — забывает, что частые бури и циклоны не увеличивают скорость передвижения, а, наоборот, замедляют. Как я скупо ни обращаюсь с цифрами, но выкроить 12 сентября мне никак не удается.
До мыса Дровяного полсуток пути, там выгрузка не меньшие, чем у нас. Затем сутки до Гыдоямы. И там тоже простой в несколько дней.
На обратном рейсе предстоит встреча у мыса Дровяного с иностранными кораблями, с которых надо с борта на борт перегрузить товары. А затем уже к нам на Тамбей и от нас до Нового порта минимум 4 дня, как это можно уложить до 12 сентября, признаюсь, мне не ясно.
Но все же, как видите, сроки определились. С некоторым вероятием их можно учесть и фиксировать.
Не точно, конечно. Какая же может быть точность, когда 30 августа приходится вычеркнуть — случилась буря, и лихтер с грузами простоял без разгрузки. Такая же буря возможна и завтра в ходу на море — придется отстаиваться. Еще больше нашего славится штормами Карское море.
Не только наши полярные широты, а сравнительно смирный Иртыш подчас таит неожиданности. У села Чернолучья „Микояну“ в нынешний рейс пришлось задержаться на 10 дней из-за внезапного обмеления реки. Раньше этого не бывало.