Полюса притяжения
Шрифт:
— А может, он увидеть меня хочет и, как бы, поговорить наедине? — вдруг загорается надеждой Ксения. — Хотя… Тогда бы он меня куда-нибудь пригласил. Нерешительным он явно не выглядит. Тем более после той записки, в которой я призналась, что он мне нравится. Смотрел же на меня как на ненормальную!
— Да нет же, Ксенечка. Он улыбнулся. Приятно так улыбнулся. Не накручивай.
— Ох… Пошел он! Лучше расскажи, как у тебя? Без сдвигов?
— Не звонит. Не пишет. Не объявляется. Я в субботу не пошла в клуб. После звонков отца стараюсь вечерами дома сидеть. Так Дениса
Успевают аккурат вовремя. Телефон начинает звонить, едва они входят в гостиную. Яна знакомит отца с подругой. Он реагирует сдержанно, даже вполне благожелательно, приветствует ее на русском, но, как бы невзначай, изучает на протяжении всего разговора.
— Так интересно звучишь, разговаривая на турецком, — улыбается та, когда Яна отключается. — Ну-ка, скажи еще что-нибудь!
— Да что тебе сказать?! Я не знаю, что сказать.
— Скажи, что я милая и прекрасная.
Шахина хихикает, но исполняет ее просьбу.
— А как ответить тебе «спасибо»?
— Спасибо, — дразнит подругу Яна.
— Да не на русском! На турецком.
– Cok tesekk"ur ederim, canim [4]
— Что-то слов многовато… Почему ты смеешься?
— Просто ты смешная. А-а-а! Руки холодные, — Яна визжит, когда Ксения, щекоча, забирается ладонями ей под свитшот.
Немного погодя уставшие девушки, сидя на полу перед низким столиком, пьют чай и тихо беседуют.
— Так почему ты против того, чтобы Марина о вас с Денисом узнала?
— Ну, потому что… Во-первых, «нас» нет. Во-вторых, она будет промывать мне мозги, придумывая десятки доводов, почему мы друг другу не подходим. А мне и без того тошно. Все равно ничего не получилось.
— Ну, это мы еще не знаем, — восклицает громче, чем требуется, Ксения. — Дней сколько прошло? Четыре? Нет, даже три! Потому что четвертый еще не закончился.
— Если бы хотел, уже бы позвонил.
— Ну, может, он занят. Или вообще, уехал…
— Ага! Я, конечно, не Марина, но давай все-таки смотреть правде в глаза, — вздыхает Янка. — За эти дни я все проанализировала и приняла действительность, — стойко продолжает. — Между нами огромная пропасть. Он… Понимаешь, Ксенечка, он такой невозмутимый, собранный и уверенный. Смотрит так… По-взрослому смотрел. Волнующе. А я глупая, вела себя, как ребенок. Господи, я же такое молола… Самое сокровенное, конечно. Но так несуразно, неинтересно. Боже, стыдно теперь так…
— Это твои выводы. Он не сказал, что ты ему неинтересна. Ушел не в момент, когда ты все это рассказывала, а когда убежала.
— И решил, что ему все это не надо, да? Да?
Ксения сочувственно вздыхает, нерешительно пожимает плечами и тянется, чтобы обнять.
А Янка вдруг в запале вырывается и упрямо обещает:
— Я все равно, все равно буду с ним! Если он не влюбился в меня с первого взгляда, я войду еще раз.
Однако ничего предпринять
Глава 7
Я держу тебя за руку, и всё расплывается,
Успокой меня заново, мне ужасно нравится…
Оказывается, непросто это — через гордость переступать.
Когда Шахина открывает ему дверь, Рагнарин первым делом охреневает от того, как быстро и сильно реагирует на нее его тело. Огненная волна возбуждения стремительно разбивает мышцы пьянящей слабостью, словно он залпом бахнул грамм двести виски. Ехал к ней, настроенный на разговор. Но сейчас становится очевидно, даже для Янки по его взгляду, что одними объяснениями она не отделается.
— Не разбудил? — спрашивает, медленно оценивая ее причудливую пижаму.
Пятнистые цветные шаровары и фиолетово-розовую футболку.
— Нет.
Рагнарин мысленно накидывает ей несколько очков за то, что она впускает его без колебаний. Просто открывает дверь шире и приглашает войти.
— Ты только с работы, что ли? Так поздно?
— Да.
— Почему не позвонил? Я бы что-нибудь приготовила, — суетится, забирая у него пальто.
Вот в этот момент он смотрит на нее, как на безумную.
— Ты же понимаешь, что я не пожрать к тебе приехал? В одиннадцатом часу ночи.
Янка в очередной раз меняет цвет лица на самый яркий из палитры красного и, отворачиваясь, прячет пальто в шкаф.
— Давай, хоть чаю попьем? Я как раз приготовила. Люблю перед сном горячее.
— Я тоже.
Рагнарин испытывает какое-то особое изощренное удовольствие, смущая ее, но после реакции Шахиной на эту фразу он мысленно призывает себя не напирать и дать ей передышку. Иначе она свалится в обморок до того, как он озвучит самое важное.
Шагая за девушкой по узкому проходу в кухню, не может не прослеживать, как сексуально двигаются в этих нелепых пятнистых шароварах ее округлые ягодицы.
— Как у тебя дела?
Спрашивает так, будто действительно переживала. И это окончательно заставляет Дениса смягчить тон и сбавить обороты.
— Нормально, Ян, — удерживает ее взгляд, стараясь, чтобы его собственный не транслировал слишком многое. — Ты не суетись. И не мандражируй давай. Я же тебя не насиловать приехал. Поговорить хочу.
— Да? — она очень интересно растягивает «а» и смотрит на него, в общем, еще с большим перепугом. — А почему? То есть, о чем?
— Присядь.
Она активно кивает, но все равно несется через кухню, чтобы разлить чай по чашкам. А выставив их на стол, достает из шкафчика блюдо с разнообразными восточными сладостями.
— Попробуй. Это я сама готовила.
— Спасибо, Янка. Но в плане еды я не по сладкому.
Она снова отбегает. В этот раз к холодильнику.
— Тогда… У меня же мясной пирог есть! Ты точно такого еще не пробовал. Рецепт моего папы. Сейчас только разогрею… Ну, свежий, конечно, вкуснее, — сетует, крайне эмоционально размахивая руками. — Предупредил бы, я сделала бы что-то специально для тебя.