Поместье Кларенс
Шрифт:
— Что ты подразумеваешь под «что-нибудь»?
— Что-нибудь счастливое. — Он перегнулся через консоль и запечатлел поцелуй на ее губах. — Следуй за мной.
Вместо того чтобы направиться к лифту, чтобы подняться наверх, Зейн направился в тату-салон, где его ждал Аксель. Он был закрыт, и вокруг не было других мастеров.
— Привет. — Зейн пожал Акселю руку. — Спасибо, что делаешь это.
— Это честь для меня, чувак. Входите. — Аксель подмигнул Элоре, затем повел ее в свой тату-салон.
— Ты делаешь татуировку? — спросила Элора у
— Так и есть. Я надеялся, что ты тоже сделаешь такую. — Зейн указал на неоновую вывеску на стене.
Два сердца. Один удар.
Час спустя на сердце Зейна появилась надпись: «Два сердца».
А у Элоры: «Один удар».
Глава 49
Айви не стала дожидаться, пока Рой откроет ей дверцу, когда они подъехали к особняку. В тот момент, когда колеса автомобиля перестали вращаться, она вылетела наружу и поспешила по холоду пробраться внутрь.
Ее зубы стучали, когда она проскользнула через заднюю дверь, стараясь ступать тихо, пока шла по коридору. Из кухни доносились голоса. Эдвин и Кассия, вероятно, были здесь с Франсэс.
Был полдень, когда Рой забрал ее. Ей придется извиниться перед своим братом и соседкой — или бывшей соседкой, поскольку Эдвин перевез вещи Кассии к себе домой — позже.
Ей нужно было переодеться. Высушить замерзшие волосы. Поплакать. Покричать.
Все вышеперечисленное.
Может быть, ей стоит сесть в самолет? Уехать из Бостона, покинуть поместье и Астон в тот момент казалось фантастической идеей. После экзаменов. Она переживет еще одну неделю, а потом уедет. Она пойдет куда угодно, лишь бы не оставаться здесь.
Ее шаги были нетвердыми, когда она поднималась по лестнице. По дороге домой Рой включил обогреватель, но это не прогнало холод, который пробирал ее до костей. Это была ее вина, что она вышла на улицу без пальто.
В тот момент, когда тест на беременность Эллисон оказался в руке Тейта, Айви оттолкнула дверь и умчалась прочь. Ее гнев согревал ее на протяжении нескольких кварталов. Но потом у нее начали мерзнуть уши, а вместе с ними и пальцы. К счастью, у нее был с собой телефон, чтобы позвонить Рою и попросить подвезти ее домой, но ему потребовалось некоторое время, чтобы доехать до нее. К тому времени, когда он приехал за ней, она превратилась в сосульку.
Ее пальцы начали оттаивать, и покалывание было таким острым, что причиняло боль. Разумным решением был бы горячий душ и ее самые толстые шерстяные носки. Вот только Айви не пошла сразу в свою спальню. Она вошла в свой кабинет и бросилась к ящику письменного стола с той маленькой таблеткой внутри.
Может быть, поэтому она до сих пор не приняла таблетку? Знала ли она в глубине души, что жизнь станет еще хуже? Что Тейт причинит ей такую боль, что ей понадобится этот побег?
Как он мог? Она рассказала ему все. Она доверяла ему. Она влюбилась в него. Как он мог, черт возьми, солгать ей насчет Эллисон? Если только…
Если только Эллисон не лгала о том, что беременна. Возможно, она лжет.
Или, может быть, Эллисон говорила правду. Она выглядела опустошенной, и Айви не думала, что она такая уж хорошая актриса.
Тейт сказал Айви, что Эллисон обратилась к нему всего неделю назад в «Измене». Может быть, он принял ее предложение потрахаться на парковке за клубом. Было ли достаточно недели или двух, чтобы понять, что ты беременна?
Эллисон знала, где жил Тейт. Это было что-то, верно? Эллисон, очевидно, уже бывала у него раньше. Может быть, они трахались уже несколько недель. Может быть, он затащил ее в свою постель точно так же, как затащил Айви.
Или, может быть, у Эллисон был свой собственный детектив в штате. Найти Тейта было бы не так уж сложно.
— Черт возьми. — Айви стукнула кулаком по поверхности стола. От сомнений у нее кружилась голова. Ее сердце билось так сильно, что было больно. Все ее тело вибрировало.
Вода. Ей нужно было немного воды, чтобы проглотить эту таблетку и отгородиться от окружающего мира.
Айви выскочила из своего кабинета, направляясь в ванную, чтобы открыть кран. Ее рука дрожала, когда она наполняла стакан.
Она подняла таблетку, собираясь положить ее на язык, но поймала свое отражение в зеркале. Ее лицо было бледным. У нее были синие губы. Кончик ее носа был таким же красным, как и глаза.
Она была похожа на мертвеца.
В ее сознании всплыл образ ее самой в этой ванной, выглядящей почти так же. Тогда в ее руке была другая таблетка, но эффект от нее был бы тот же. Она примет ее и оцепенеет. Она примет ее, и боль прекратится, по крайней мере, на некоторое время.
Вот только, она уже шла по этому пути.
Боль не прекратится.
Ровно через четыре дня исполнится четыре года со дня автокатастрофы. Со смерти Кристофера.
Четыре года назад Айви начала принимать обезболивающие таблетки. Они были прописаны ей после несчастного случая из-за боли в шее. Она осталась жива — отделалась только шишками и синяками. Но даже после того, как эти травмы зажили, она продолжала принимать таблетки, чтобы притупить свои чувства.
Ее мать делала то же самое в течение многих лет, и Елена хорошо обучила свою дочь. Какое-то время таблетки действовали прекрасно.
Пока… не перестали.
Пока Айви не проснулась на этом самом полу в ванной, совершенно не помня, как она туда попала, перепуганная до смерти.
Именно Джефф заговорил с ней о таблетках. Джефф был единственным, кто заметил ее пристрастие. Не ее родители. Не ее братья. Не ее друзья.
Ее дворецкий.
Джефф помог ей. Он завербовал Франсэс, и вместе они нашли консультанта, который приходил в поместье каждый день в течение трех месяцев.
Айви не хотела ложиться в реабилитационный центр, опасаясь, что это вызовет сплетни. Поэтому консультант пошел с ней к врачу, и они уменьшили ее дозу до тех пор, пока она не смогла полностью отказаться от обезболивающих.