Помоги мне исполнить мечты
Шрифт:
— Чтобы доказать, что Эмили не заслуживает такого обращения, мы придумали план. Трент втирается в доверие Брэда, моля, чтобы они снова стали друзьями. Ив приходит в школу, и парни спорят на то, кто первый её соблазнит и переспит. Сначала мы не хотели идти на эту меру, но так как ваш сын не признавал правду, мы решили её выудить. Марк устраивает вечеринку. Ив приходит на неё, и они с Трентом притворяются, что флиртуют. Брэд должен был посчитать, что проигрывает, и пуститься во все тяжкие — то есть попытаться изнасиловать Иви. Что и произошло.
Мистер Уайт выслушивает
— Ах, ты мерзавец! – Он залепил ему пощечину. — Хотел испортить мою репутацию, да? А свою?! Ты подумал о том, куда ты потом поступишь? Сумасшедший!
— Я нормальный, — отрицал Брэд.
— Не верю! Сегодня же пойдем к психиатру, и, если он скажет, что тебе пора в клинику, значит, так оно будет!
Отец Брэда гневался, он чуть ли не убил сына у нас на глазах. Психиатрическая клиника — это жестоко. Но так этому Уайту и надо! Когда наше «собрание» закончилось, я сияла от счастья. Я сделала это! Мы сделали!
— Эй, Ив, дай пять! — произношу.
И мы соприкасаемся ладонями, издавая громкий хлопок.
— Ты молодец, ты такая смелая! — говорит Лондон и обнимает Ив.
Я обнимаю их обеих. Но Ив резко отходит от нас и прикасается пальцами к носу. Она в миг побелела. На кончиках пальцах блестит что-то красное. До меня не сразу доходит, но затем мысль прямо-таки бьется о стенки сознания. «Кровь! Кровь! Кровь!» — кричит внутренний голос. Когда Ив поднимает голову, то кровь из её носа уже стекала к губам. Мгновение, и она потекла ручьем.
— У меня кровь течет из носа, — произносит Ив.
— Да она бьет фонтаном! — говорит Фо.
Я ничего не могу сказать. Не могу ничего сделать. Меня словно парализовало. Вновь. Это смерть. Вот она снова так близко, что у меня коленки дрожат. Кровь заливает чудесное платье Ив, пачкает её ладони, которыми она пытается остановить кровотечение, капает на пол, образуя лужу и оставляя разводы. Она хватает край кружева от рукава платья и прижимает к носу. Белая ткань сразу же буреет.
— Скорее, ей нужно в больницу! — кричит Трент и ведет Ив на выход. Он заботливый.
Я стою на месте и не могу сдвинуться. Все еще смотрю вслед Ив. Кровь стекает по её рукам и льется на пол, Ив оставляет красные пятна за собой. Это маки. Под ногами Ив расцветают маки. Фо толкает меня, и я просыпаюсь. Бегу на улицу. Ив прижимает какую-то тряпку, или салфетку, или полотенце к носу, оно тоже быстро краснеет. Девушка бледнеет на глазах. Она зажимает переносицу двумя пальцами, но кровь льется еще сильнее, Ив жадно вдыхает воздух.
— Закинь голову вверх, — говорит Лондон.
— Нет, — отвечает Ив. — Кровь зальется в горло, и я не смогу дышать.
Девушка и не замечает, что размазывает ногами лужу крови по асфальту. А я вижу. «Это не кровь, не думай об этом. Это огромное маковое поле», — убеждаю я себя.
Такси приезжает довольно быстро. Я сажусь на заднее сидение вместе с Ив и Трентом, а Лондон рядом с водителем. Фелиция осталась в школе. Стягиваю с себя серую толстовку и пытаюсь помочь Ив. Она отбрасывает пропитавшуюся кровью тряпку и
— Эмили, — шепчет Ив, и её глаза закрываются.
— Не спи, не спи! — Паникую.
Ив откидывается на спинку, её глаза слипаются, но она старается их разлепить. Она потеряла слишком много крови. Ей нельзя спать. Я расталкиваю подругу, как только она пытается уснуть.
— Эмили, — снова шепчет она.
Но её слова становятся все глуше, а затем она отхаркивает сгусток крови на предыдущую тряпку. Девушка снова пытается что-то сказать, но её слова заливает кровь.
Доктора говорят что-то странное. Другие симптомы, другие термины. Лейкоз и опухоль мозга так различны.
— Придется тампонировать её нос, — произносит какой-то доктор. Он мне не знаком.
— А если не поможет? — обеспокоенно произношу.
— Значит, будет прижигать или вставлять катетер.
Я не люблю больницу. Все, что угодно, отдала бы, лишь бы не возвращаться сюда. Но сейчас другой случай. Я готова остаться здесь до того времени, пока не выпишут Ив.
— Когда было последнее переливание тромбоцитарной массы? — кто-то спрашивает.
— Я не знаю. Я не знаю. Нужны её родители. — Волнуюсь.
— Так позвоните!
Лондон все поняла и взяла сумку Ив. Трент тоже вышел из помещения. Я осталась один на один с моей больной раком подругой, с самим раком, с чувством приближения костлявой карги и с персоналом больницы.
Хоть я и не любила больницы, но они меня успокаивают. Здесь всё на своём месте. Травматология. Операционная. Онкологическое отделение. Палаты, в которых лежат те, кто через некоторое время выздоровеет, а также те, у кого случилось какое-нибудь внезапное происшествие, как сегодня с Ив. Дети и подростки, которые верят, что их вылечат от рака. Взрослые и пожилые люди, которые, возможно, понимают, что они не выздоровеют, хотя, может быть, с кем-нибудь из них случится чудо. Их всех медленно и мучительно пожирает рак. А ниже, на нулевом этаже, морг.
Через три месяца мне будет семнадцать, но я ощущаю себя на все пятьдесят. Люди ведь взрослеют по-разному. Одни — медленно. А другие — в миг. Как я, например. Я внутренне повзрослела, и эта пелена нечетких, замутненных иллюзий слетела с меня. Я тоже умру. И Ив умрет. И мама с папой умрут. И сестра. И мои друзья. И все, кого я когда-либо встречала — все они когда-нибудь умрут, рано или поздно. Только я, увы, раньше их всех. Смерть ждет всех у себя на пороге.
Родители Ив приехали быстро, ей сделали прижигание, переливание и поставили баллон в с кислородом на случай, если она будет задыхаться. Подруге сделали прижигание перегородки носа лазером, и теперь в палате стоит запах жженого мяса. Но мне плевать, главное, с ней все хорошо. Ив лежит, уставшая, но живая, её глаза слипаются — её клонит в сон. Я держу её за руку, она еле-еле теплая, и слышу её сердцебиение. Не хочу, чтобы Ив умирала. Н.Е.Х.О.Ч.У.