Помоги мне исполнить мечты

Либерт Таисса

И я словно проснулась для жизни. Либо мне растрачивать своё оставшееся время на школу, ненужных людей и на ненужное времяпрепровождение в кровати, либо нужно снова приниматься за список.

Часть пятая "Твоя зима"

Семнадцать

Вторая неделя ноября. Уже пошел сто двадцатый день моей жизни после того, как я узнала о своем диагнозе. Проснулась я очень рано, несмотря на то, что сегодня воскресение.

Девять утра. За окном туман,

на опавшей листве виднеются капельки росы, пасмурно. Я раскрываю настежь окно, и меня обдувает теплый ветер. Сегодня очень душно, — ощущение такое, словно небо давит на тебя — хотя буквально пару дней назад было прохладно. Это Калифорния, здесь так всегда.

Я, как ребенок, запрыгиваю под кровать и тыкаю пальцем наугад на исписанный кусочек стены. Вычеркиваю его фломастером. А затем пишу Лондон сообщение: "ВЕСЬ ДЕНЬ ДЕЛАТЬ ТО, НА ЧТО Я НИКОГДА БЫ НЕ СОГЛАСИЛАСЬ РАНЬШЕ".

Мы договорились встретиться с ней в торговом центре, находящемся в центре города. У Лондон должно быть полно идей, как разнообразить сегодняшний день. Из-за недавних происшествий мои ноги покрыты синяками, потому мне пришлось натянуть черно-фиолетовые колготки. Я надеваю шорты, футболку и джинсовую курточку сверху, ныряю в свои любимые темно-зеленые кеды и бегу вниз по лестнице.

— Доброе утро, ты куда? — интересуется сестра.

— Точно сказать не могу, потому что не знаю этого, но я буду с Лондон, — отвечаю.

— И опять пропадешь на сутки? Мне нравится, что Лорен нашла способы тебя растормошить, но это слишком, Эмили.

— Кристи, знаю, ты обо мне волнуешься, но не это сейчас мне нужно. Все бессмысленные занятия, которыми я раньше забивала время, всё время, проведенное в депрессии, все мои волнения — все это позади. Они лишь крадут моё время. Прости, — бросаю я и выбегаю из дома.

Люди в метро такие забавные: они делают вид, что никого и ничего не слышат, что они холодны и эгоистичны, что им наплевать на всех, но сами-то в душе, скорее всего, настоящие добряки. Вот, например, парень, сидящий впереди меня. Девушки у него явно нет, потому что он не получил ни одного сообщения, которые заставили бы его улыбнуться, за те двадцать минут, которые мы едем. Он смотрит в окно, слушает музыку и иногда поглядывает на меня, ведь я не свожу с него глаз. Мне очень нравится наблюдать за людьми и за их реакциями. Парень — не красавчик, но симпатичный. Можно предположить, что он не вписывается в иерархию школы, как и я. Возможно, он смешной. Возможно, он душа компании и заводила. Возможно, он строит из себя мачо, надеясь добиться внимания той, кто его интересует, но она не такая, как все, и потому ему сложно найти к ней подход. Но я вижу в его сумке, валявшейся у парня в ногах, книгу Рея Брэдбери. Это говорит о том, что внутри этот парень вовсе не такой, каким хочет казаться.

Наверное, если бы люди узнали о моей болезни, меня бы все опасались. Они бы считали меня заразной, обходили бы стороной, потому что боялись бы заболеть тоже. Люди так глупы. Они не смогли бы понять, что моя болезнь — это вовсе не инфекция, а она появляется на клеточном уровне в результате мутаций. Но к чему им все это понимать? Зачем связывать жизнь с тем человеком, за которым в очень скором времени придет смерть? Я просто уверена, что люди так и думали бы.

Когда я прибыла в назначенное место, Лондон уже была там.

— И что это значит? — спрашивает.

— Сегодня я хотела бы

сделать то, что не сделала бы в нормальном, трезвом состоянии, — поясняю я.

— Например?

— Ну-у-у-у, — протянула я, — я бы никогда не пошла с тобой по магазинам, потому что знаю, какую ты одежду будешь заставлять меня покупать.

— Ты хочешь пошопиться? — Лондон сияет. — Я, как чувствовала, взяла с собой карту!

— Нужно же было это когда-нибудь попробовать. — Я улыбаюсь подруге, а она тянет меня за собой в свой любимый магазинчик.

«All Saints» — магазин для богачей — известен тем, что там торгуют фальшивым винтажем. Я бы никогда не стала тратить столько денег на вещи, продаваемые в этом магазине, когда настоящий винтаж можно купить в «Beyond Retro», или в «Fairy Goth Mother», или же в каком-нибудь хорошем секонд-хенде.

Лондон тянет меня куда-то в сторону пальтишек, она начинает доставать с вешалок различные куртки и пальто, прикидывать на себя, подавать мне. У меня глаза на лоб лезут, когда я вижу цены этих вещей на этикетках. А Лондон такая радостная. Вместе по магазинам мы ходили только один раз — года два назад, может быть, даже три. И после того дня я поклялась, что никогда не буду покупать вещи вместе с Лондон. Она редко когда слушает то, какие вещи мне нравятся, говоря, что я не умею одеваться — хотя, возможно, так и есть. Потому она постоянно заставляет меня надевать то, что нравится ей, но, естественно, я её не слушаюсь.

— Черт возьми, Эмили, если ты собралась со мной по магазинам, ты должна что-нибудь да купить! — негодует подруга.

— Да-да, но мне ничего тут не нравится, прости.

— Ладно, тебе не нравится, что я тебе предлагаю. Найди то, что будет тебе по душе!

Я пожимаю плечами и отправляюсь в плавание между стойками с вещами. После долгого хождения я наконец-то выуживаю то, что мне определенно могло бы понравиться. О да! Теплое и пушистое пальто горчичного цвета и в темных пятнах, от чего создается ощущение, словно оно сделано из кожи леопарда. Само пальтишко не очень длинное, — как, например, моё любимое, в котором я хожу всегда, когда холодно — но попу прикрывает, а это уже хорошо.

— Блин, Эмили, — вздыхает Лондон, — что я говорила по поводу твоего вкуса?

— Мне нравится, а значит, я выполнила твоё повеление, — гордо произношу, а затем мой взгляд падает на цену этого пальто. — Ох, ёмаё. У меня нет столько денег.

Лондон подходит ближе, берет в руки этикеточку, а затем откидывает её, произнося:

— Тысяча долларов? Пустяки! Я заплачу.

— Мне неудобно как-то. Я буду по гроб жизни тебе обязана.

Лондон берет моё лицо в ладони, теребит щечки и говорит:

— Я заплачу. Я за все заплачу. Нужно же хоть как-то скрасить наше с тобой существование. Главное — исполняй мечты вопреки тому, что о тебе подумают, сколько твои желания будут стоить и сколько усилий придется приложить.

— Когда ты успела поумнеть? — Я смеюсь. Лондон подхватывает мой смех, и мы идем к кассе, чтобы заплатить за наши покупки.

Когда мы шли вдоль множества магазинчиков, мой взгляд просто не мог упасть на два из них: «Beyond Retro» — магазин винтажной одежды, причем не очень дорогой, и магазин виниловых пластинок. Что поделать, уж очень я схожу с ума по винтажу. А пластинки — моя страсть. Раньше у меня был переносной граммофон, но папа его разбил в одном из частых приступов в то время.