Помощница палача
Шрифт:
– Вот видишь, почему я утверждал, что с этим заданием способна справиться только ты одна?! Никому другому оно просто не по силам!
– Хватит лести, будем считать, что ты меня уговорил. Теперь давай обсудим детали.
– На сегодняшний день мне нужно лишь твое принципиальное согласие, чтобы все винтики закрутились. Детали можно обсудить и позже.
– Как скажешь, но у меня есть еще несколько вопросов.
– Конечно, спрашивай все, что угодно.
– В тюрьме у меня будет с тобой связь?
Генка замялся.
– Я помню, что там твое влияние ограничено, но если операция санкционирована, то можно же что-нибудь придумать.
– Понимаешь
– То есть ты хочешь сказать, что затеваешь операцию подобного масштаба без одобрения начальства? – растерялась я, – честно говоря, не ожидала от тебя, Петров.
– Знаешь, Жень, не стоит забывать, что я сам начальник! Так что почти не превышаю служебных полномочий. И потом, начальство в курсе того, что затевается операция, но я не посвящал никого в детали. Пока не посвящал и планирую тянуть с этим как можно дольше.
– Правильно, потому что детали очень сомнительные.
– Нет, не слишком! – упрямо вздернул подбородок Генка.
– Ладно, давай разберем все по порядку. Ты не задействуешь в операции штатного сотрудника, а нанимаешь постороннего специалиста, частника, никак не связанного с твоей конторой. Потом этот самый частник попадает в тюрьму по сфабрикованному обвинению. Дальше – больше: бежит из тюрьмы, прихватив с собой опасную преступницу. Слоняется с ней по стране в поисках остатков банды. Кто знает, сколько мелких и крупных законов нам за это время придется нарушить? Правильно, никто. Но избежать этого, скорее всего, не получится. А потом еще твой посторонний специалист и операцию по задержанию проводит самостоятельно, без участия сотрудников полиции. Я ничего не забыла? Да, забыла упомянуть о разных досадных случайностях и недоразумениях, которые могут произойти. А также о том, что по твоей милости я буду на нелегальном положении. Бог с ним, выкручусь! Но когда до твоего начальства дойдут подробности, тебя распнут, Генка!
– Победителей не судят!
– Это замечательный лозунг, но что, если операция сорвется?
– Брось, ты сумеешь провернуть все безупречно.
– Допустим. Но если бы мне предложил подобное кто-то другой, я отказалась бы, не раздумывая!
Некоторое время мы с приятелем брели молча. Наконец Генка пробормотал:
– Ты же знаешь, что я никогда тебя не подставлю?
– Да, разумеется, знаю. И в конце концов твои взаимоотношения с начальством – это твое дело. Но в тюрьме у меня должен быть контакт. Мне может понадобиться информация или помощь в любой момент. Также я хочу, чтобы кто-то приглядывал за тетей Милой на протяжении всей операции.
– Сделаем.
– И, Гена, это должен быть не штатный сотрудник. Если тетушку станут проверять, рядом с нашей квартирой не должен крутиться никто даже отдаленно походящий на сотрудника или агента полиции. У этих товарищей на такие вещи нюх не хуже собачьего.
– Сложно выполнимое пожелание, но, пожалуй, ты абсолютно права. Сделаем.
– Отлично. И до начала операции мне нужно все, что у вас есть по делу банды. Все рабочие материалы. Клички, адреса, явки, подробности дел и так далее. Слухи, сплетни, какие только можно узнать о главных фигурантах, особенно об этой троице: Алина, Вадим, Александр. Мне потребуется абсолютно вся информация, ибо ее недостаток может сыграть злую шутку с твоим временным агентом.
– Так я же тебе вроде бы все рассказал
– Далеко не все! Гена, мне нужны подробности! Приведу один пример. Ты так и не сказал, кто расправлялся с жертвами похищений. Как их убивали? Где обнаружили тела и так далее?
– Я понятия не имею, Жень.
– То есть?
– Нам удалось обнаружить тело всего одной жертвы, Вики Мальцевой, и то практически случайно. Когда дом, где скрывались бандиты, штурмовали, ее нашли в подвале. Полагаю, бандиты просто не успели вывезти и спрятать тело. Девушку задушили голыми руками. Вскрытие показало, что ее насиловали несколько дней, жестоко и извращенно. Она была измучена, истощена и сильно обезвожена.
– То есть душить мог как мужчина, так и женщина?
– Нет. Душил мужчина, однозначно. На шее остались синяки от удушения. Это синяки оставлены крупными мужскими пальцами, да и размер ладони специалисты вычислили. Но кто именно убивал пленницу, выяснить не удалось. Задержанные молчали об этом или говорили, что ничего не знают. У меня есть показания лишь одного парня, он высказал предположение, что убивал пленниц обычно Каменев или Сидоров. И они вместе избавлялись от тел. Но никто из членов банды не знает о том, куда главари девали тела убитых.
– Странно, обычно бывает наоборот. Главари поручают своим подчиненным делать грязную работу.
– Похоже, парни руководствовались одним простым соображением: никто не знает – никто не выдаст. И для них безопасней, если тела никогда не будут найдены. В том смысле, что, имея дополнительные доказательства, прокуратура может требовать пересмотра дела для этих двоих. Чтобы ужесточить наказание. Думаю, тогда мы могли бы рассчитывать на пожизненный приговор.
– То есть это тоже входит в мою задачу?
– Выполнять это побочное задание необязательно. Но если получится что-нибудь выяснить, я буду благодарен отдельно. И, конечно, ты можешь рассчитывать на благодарность семей, которые хотят хотя бы по-человечески похоронить своих детей.
– Понимаю и постараюсь что-либо выяснить.
– Спасибо. И, полагаю, нам стоит еще кое-что обсудить. Я уже упоминал вскользь, что не смогу пробить для тебя выплату обычного гонорара. Мы, конечно, оформим тебя как внештатного сотрудника. Я постараюсь выбить все возможные выплаты, включая премиальные. Но все это не идет ни в какое сравнение с тем, что ты привыкла получать за свою работу.
– Не бери в голову. Будем считать, что я оказываю тебе дружескую услугу. И стараюсь сделать улицы родного города безопасней.
– Значит, из любви к искусству? – хмыкнул приятель.
– А что?! Задачу ты поставил практически невыполнимую, а потому интересную. Ты должен был знать, что я приму это как вызов и не смогу отказаться.
В СИЗО меня сторонились, это стало ясно по прошествии пары дней. Женщины сбивались в небольшие группки, негромко общались. Обменивались рассказами о своих злоключениях. Опытные учили молодых, как поступить в той или иной ситуации. Опасались обыска, привычно остерегались «вертухаев» и передавали от камеры к камере «малявы» с последними известиями. Очевидно, за эти дни пришло сообщение, которое касалось меня, и в нем содержались все слухи о моем послужном списке, которые удалось узнать. А также, возможно, сюда просочились и сведения о спецназовцах, пострадавших во время моего задержания. И все без исключения обитатели моей камеры решили, что будет гораздо умнее не связываться с этой бешеной девицей и держаться от нее подальше.