Помощница палача
Шрифт:
– Правильно мыслишь, подруга! Но моя идея основана вовсе не на этом!
– Тогда что именно ты придумал?
– На всех записях, что мы нашли, за кадром звучит голос одной и той же девушки. Это Алина Полякова, она снимала видео и была любовницей главаря банды. Вадим Сидоров его фамилия, кстати, а дружка Каменев зовут, Александр.
– Петров, да возможно ли это? Среди бандитов, что похищали и насиловали, была девушка?! – несказанно удивилась я. – И ее там не удерживали? Она оставалась с маньяком добровольно? Имела с ним близость? И лично участвовала
– Да, я уж не могу сказать какого рода были те отношения, что связывали Вадима и Алину, на этот счет нет подробностей в деле. А девушка была очень немногословна. Но она оставалась в банде добровольно, это установленный факт. Более того, тот факт, что только она снимала изнасилования на пленку, можно считать тоже установленным. Специалисты доказали: на записи за кадром все время только ее голос. И на обнаруженном оборудовании ее отпечатки имеются.
– Это поразительно! Подобное очень редко встречается!
– Тогда я тебя еще больше удивлю. Это Алина подбивала парней на более изощренные издевательства, а вот приходили в голову они им самим.
– Невероятно. Женщины очень редко бывают лишены сочувствия и сострадания. А для подобных действий нужно быть законченным социопатом.
– Психиатрическую экспертизу мы тоже проводили, кстати. Медики сделали вывод, что Алина Полякова полностью вменяема и отдавала отчет своим действиям.
– Социопатия – это не расстройство психики как таковое. Эти люди и мыслят вполне адекватно, и могут производить впечатление нормальных, если пожелают. Это скорее расстройство поведения. Многие психологи считают, что социопаты генетически лишены совести.
– То есть это проблема наследственная?
– Это всего лишь одна из теорий. Так мы продолжим. Значит, Алина Полякова была осуждена вместе с остальными членами банды?
– Да, и получила весьма внушительный срок, с пребыванием в колонии строгого режима. Правда, потом ее адвокат добился пересмотра дела и некоторого смягчения приговора. В частности, изменения места отбывания наказания. И так как Алина молодая девушка, ей нет и двадцати, суд пошел навстречу.
– И где она теперь?
– Уже чуть больше года в женской колонии под Тарасовом.
– Правда? Обычно, если статья серьезная, преступника отправляют гораздо северней и не посмотрят, что это молодая женщина.
– Ты совершенно права, – кивнул Генка, – это я поспособствовал, чтобы Полякову здесь оставили.
– И зачем, любопытно?
– Есть некоторые соображения.
– А, – мелькнула у меня догадка, – ты хочешь с помощью Алины выманить Вадима, а может быть, даже и Александра?!
– Ты не совсем права, но мыслишь в верном направлении. Как я уже говорил, и Вадим, и Алина оба родом из этих мест. Алину воспитывала родная бабушка, которая все еще проживает в Тарасове.
– Так, и что?
– Вот я и подумал: что, если организовать девушке побег? Куда она направится, как полагаешь? К бабушке опасно, это и дураку понятно, там искать в первую очередь
– Допустим, ты прав. Алине, окажись она на воле, будет некуда податься, и девушка решит, что разыскать любовника – неплохая идея. Допустим даже, что это у нее получится. Ведь Алина должна знать, как мыслит приятель или к кому он может обратиться здесь, в городе, за помощью. Но как она тюрьму-то покинет, если срок большой? Ей бабушка, что ли, побег организует?!
– Вот, подруга, ты зришь в самый корень! Я все продумал и разработал операцию по поимке опасных преступников! И ты сейчас возразишь, что задумка полна зыбких мест и темных пятен. И будешь права, по сути. Ведь все может пойти наперекосяк практически на любом этапе операции. И тогда всему конец. И самой разработке, и агенту, что станет воплощать в жизнь мою задумку.
– Поэтому ты не можешь приказывать никому из своих подчиненных сыграть ведущую роль в операции? И просишь это сделать меня? – снова озвучила я догадку.
– Понимаю, ты мне ничем не обязана, не любишь работать с полицией и много лет уж как сама по себе. Заплатить твой обычный гонорар государство не в силах, такие расходы никто не одобрит. А сама операция может занять некоторое время.
– Это ты меня так странно уговариваешь? – хмыкнула я. – В психологии есть такой прием. И я, между прочим, о нем прекрасно знаю! Так что давай без этих игр, друг любезный!
– Не собирался я ни играть с тобой, ни лукавить, честное слово. Просто сразу озвучил все твои возможные возражения. Чтобы ты понимала – я их полностью разделяю. А также осознаю все возможные риски. Но ты должна понять еще кое-что – с этим заданием никто, кроме тебя, не сможет справиться!
– Так уж и никто!
– Точно говорю, верь слову давнего друга! А лучше послушай мой план, тогда сама все поймешь.
– Предварительный план, ведь ты сам сказал – что-то может пойти не так практически на любом этапе операции.
– Разумеется, об этом я и говорю! Только ты способна сделать это! Воплотить в жизнь мою идею. Понимаешь?
– Пока нет, но ты излагай, не стесняйся.
– Для начала тебя арестуют.
– Спасибо вам с кисточкой за такое начало, – ехидно протянула я.
– Не боись, подруга! Дело будет сфабриковано исключительно в рамках операции. Но для полной достоверности его придется провести по всем этапам, от следователя и до судебного решения.
– Вот тебе и первый прокол в плане, Гена! Это долго! Дела длятся месяцами, если не годами! Что же ты мне прикажешь, все это время в СИЗО париться?
– Обижаешь, дорогая, дело на тебя уже сфабриковано. Да так, что не подкопаешься. Ты бывший военный спец, из элиты. Где и когда училась, засекречено, какие задания выполняла, разумеется, тоже.