Помощница палача
Шрифт:
– Поэтому, надеюсь, вам не составит труда вписаться и привыкнуть к распорядку и режиму нашего заведения, – повысив немного тон, закончил все же начальник мысль. – Жилые отсеки у нас называются бараками. В каждом из них содержится по сорок женщин. На четыре отсека имеется душевая и прочие удобства. Не так давно в наших жилых, рабочих и подсобных помещениях был произведен капитальный ремонт и значительно улучшились условия содержания женщин. Поэтому мы очень гордимся нашими достижениями, уютом и стараемся поддерживать чистоту, совместными, так сказать, усилиями. В каждом бараке имеется старшая. Она ознакомит вас с распорядком дня, графиком дежурств, а также
– А что нужно делать? – поинтересовалась я.
– Мы выполняем разнообразные заказы, но в основном женщины шьют спецодежду для различных служб.
– Я не умею шить!
После этого заявления повисла недолгая пауза.
– Что, даже иглу в руках никогда не держала? – язвительно поинтересовался зам.
– Разумеется, доводилось, только это была не та игла, – веско сказала я, имея в виду переносной зенитно-ракетный комплекс.
Мужчины переглянулись.
– Может, ее на кухню? – высказался начальник.
– Серьезно?! Хочешь дать ей в руки нож? – громким шепотом парировал зам.
– Готовить я тоже не умею. Совсем, – на всякий случай решила я внести ясность.
– А что вы умеете? – достаточно вежливо поинтересовался начальник.
«Умею убивать, могу даже голыми руками», – чуть не ляпнула я, но вовремя сдержалась. Невооруженным глазом было видно, как неуютно было обоим мужчинам в моем присутствии. Но, похоже, они что-то такое и прочли на моем лице, потому как снова переглянулись, начальник сильно побледнел, а его зам, наоборот, сначала покраснел, а потом побледнел и пошел неровными пятнами.
– Говорю же, она должна была попасть не к нам! – громким шепотом прошипел зам. – Зачем нам все это вообще нужно?!
– Я, конечно, могу предпринять какие-то действия. Написать рапорт и отправить ее куда следует. Но на решение этого вопроса уйдет времени очень прилично. Сам знаешь, как у нас принято дела решать: неторопливо да с расстановочкой.
Оба начальника обсуждали создавшуюся ситуацию, казалось, начисто забыв о моем присутствии.
– Я не собираюсь создавать проблемы, – искренним тоном заверила я. И постаралась не думать о том, что именно за этим и явилась. Ведь потасовки заключенных и побег, который последует за ними, этим двоим сулят и проблемы, и головомойки от начальства в неограниченных количествах.
– Может, ее в медицинскую часть определить пока? – Кажется, дурной пример зама оказался заразителен, и теперь начальник излагал свои мысли громким шепотом. Потом он добавил, уже глядя на меня: – Женя, у вас есть медицинские знания?
– Только в рамках общей подготовки. В основном по оказанию первой помощи.
– Вот! Это просто замечательно!
– Ты что, Петрович?! – буркнул тот. – Это же козырная должность! С отдельным проживанием в комнате на двух человек, с душем и санузлом рядом. За нее нужно того, этого. Оказать помощь учреждению!
– Женя, скажите, – начал начальник.
Мужчина явно собирался поинтересоваться, располагаю ли я некоей суммой и готова ли ее потратить, чтобы улучшить условия своего содержания. За эти мгновения в моей голове промелькнула мысль, что проживание в комнате, отдельной
– У меня нет денег, – торопливо заверила я, – совсем!
– С одной стороны, содержать ее отдельно от остального контингента очень заманчиво, – тем временем говорил начальник колонии заму.
– А с другой – общения между ними все равно не избежать, – убеждал зам, – так какой в этом смысл?
– Ладно, если не медчасть, тогда что?
– У нас ведь есть небольшой цех по производству сувенирной продукции? Вот пусть там матрешек расписывает, или что они там еще делают.
– Для этого художественный талант да некоторые умения требуются.
– Значит, пусть учится расписывать или лаком покрывает. Для этого особого умения не нужно.
– Значит, так тому и быть.
Так силовым решением и единым росчерком пера я стала ученицей художницы. И отправилась искать свой отряд, а также художественную мастерскую и женщину, которая была старшей по бараку.
В рамках подготовки к операции полковник Петров показывал мне снимки недавно отремонтированной колонии. Для привязки к местности, а также для того, чтобы я быстрее начала ориентироваться в расположении строений и могла легко отличить административное здание от бараков, производственных или технических помещений.
На снимках были клумбы и цветники, засаженные цветущими розами. Нарядные здания из белого кирпича. Чистый и светлый производственный цех, при входе в который висела яркая стенгазета с рисунками и лозунгами, словно из советских времен. Такими, например: «Любим потрудиться – есть чем погордиться!» или «За брак расплата – твоя зарплата!» Венчал сие великолепие крупный портрет мужчины, подозрительно похожего на начальника колонии или его зама, написанный акварельными красками. Мужчина приподнимал очки на изумленном лице и строго вопрошал: «А как ты сегодня поработал?»
В комнате, оборудованной под ученический класс, имелись не только парты, но и компьютеры на каждом столе. В библиотеке было много книг.
Но самое большое впечатление на меня произвели жилые помещения и душевые. Дверей в кабинках душа и туалета, конечно же, не было, зато висели яркие шторки. На стенах красовался современный розовый кафель, а сами кабинки были оборудованы новой сантехникой. В жилых же помещениях стояли двухъярусные кровати, на которых лежали яркие покрывала и подушки в парадных наволочках с рюшами. Кроме большой общей кухни, при каждом бараке имелись комнаты со столом, лавкой, стульями, чайником и микроволновой печкой, где можно было перекусить вечером или выпить чаю. Имелась в колонии и лавка с необходимым набором продуктов и гигиенических средств, а также комната отдыха с ковром на полу, мягкой мебелью и телевизором.
Разумеется, я и не рассчитывала увидеть клумбы с розами, нынче не тот сезон. Но все вокруг было совершенно иным. То ли отчетные фотографии были сняты в каком-то другом месте, то ли после репортажа все магическим образом испарилось в неизвестном направлении. Но мягкой мебели, ковра, кухонного оборудования, новой сантехники, нарядных покрывал и ярких занавесок я не увидела. Розовый кафель, правда, был все же на стенах, что позволяло предполагать, что снимали-таки здесь. Но после этого по территории словно Мамай прошелся, сметая на своем пути всю технику и предметы роскоши. Конечно, после ремонта прошло несколько лет, но подобного я не ожидала и была слегка шокирована.