Помощник хирурга

О'Брайан Патрик

— Для чего же она здесь?

— Что ж, сэр, иной раз она ходит как «купец», получив нашу лицензию или имеет какие-то дела с французами по своему усмотрению, подчас действуя скорее как приватир:

возможно, и то и другое разом, когда позволяют обстоятельства. Несомненно, у нее не было лицензии в тот раз, когда удрала от нас в Данциг.

— Хороший ходок, вы говорите?

— Прекрасный с попутным ветром, сэр. Но в бакштаг «Ариэль» даст ей фору. Во второй раз мы бы их поймали, не нырни они под защиту батарей Борнхольма. Настигали мы довольно резво.

— Какое вооружение?

— Четырнадцать датских шестифунтовок, сэр.

Значительное

количество для «купца», но совсем не ровня мощи «Ариэля». Джек размышлял, болтаясь между ясным небом и палубой. Кэт являлся фантомом. Весьма близким к реальности, но всё же фантомом. Он чрезвычайно медлителен, и чтобы доставить или отбуксировать его вниз по Балтике нужно немало времени. «Минни» же осязаема. Вот она, видна невооружённым глазом. Быстра, идёт в таком направлении, так что погоня бы только приблизила ее к нужной цели, и находится под ветром.

— Что ж, мистер Гриммонд, — решил Джек. — Посмотрим, удастся ли нам поймать их на этот раз. — И дотянувшись до бакштага, одним плавным движением соскользнул на палубу.Джек был уверен — из любопытства и жажды наживы, свойственной этому полу-приватиру, особая хитрость в погоне не понадобится, не говоря уж о самом начале, когда вперёдсмотрящий на «Минни», по примеру обычного «купца», просто не обратит на «Ариэль» никакого внимания. Предстояла открытая гонка, соревнование в скорости, возможно, в искусстве управления судном. Впереди ждал целый день, устойчивый ветер и открытое море. Джек горько сожалел о своих брам-стеньгах, спущенных на палубу во время вчерашнего шквала и до сих пор не поднятых — он отложил эту работу, пока на палубе не окажутся обе вахты.

Обману во время долгой погони места нет, но было бы глупо не воспользоваться теми преимуществами, которые реально получить. Их разделяло почти пять миль, с палубы корпус едва виднелся, и много времени уйдёт, чтобы сократить это расстояние, особенно если учесть, что на «Минни» уже поставили брам-реи, а «Ариэль» изрядно нагружен.

Джек на ходу распорядился направить все еще идущий под одними марселями шлюп так, чтобы пересечь кильватерную струю «Минни», отменил ритуал приведения палубы в порядок, распорядился, чтобы гамаки убрали только по особому распоряжению, приказал, чтобы парусиной, в которую убирают гамаки, накрыли пушечные порты, а брам-стеньги и реи разложили и подготовили к подъёму по первому распоряжению, а следом и бом-брам-стеньги, а также чтобы офицеры последовали его примеру и сменили синие мундиры на бушлаты. Он вышел в море в том комплекте формы, что была на нём, — в парадном. Так что кают-компания «Ариэля» решила, что таково его требование к внешнему виду окружающих, его обычная форма одежды, и до настоящего времени имела внешний вид, которому бы позавидовали на флагмане — сияющие пуговицы, эполеты, высокие шляпы, прекрасно видимые издалека — непременные атрибуты военного судна Его Величества.

Также капитан большую часть матросов отправил вниз, оставив на виду что-то около дюжины.

На «Минни» их заметили раньше, чем ожидал Джек. С топа грот-мачты он разглядел, как на палубе засуетились люди — удивительно многочисленная команда и весьма убедительное доказательство тому, что это приватир. Достаточно народа, чтобы управиться с семью орудиями одного из бортов или взять на абордаж любого рядового балтийского «купца». Он привёлся, чтобы лучше рассмотреть преследователя и Джек прокричал:

— Датский флаг, мистер Гриммонд.

Казалось, на «Минни» остались довольны ответом, потому что ответили также, ещё немного

сблизившись.

— Идём прямо к ним, мистер Гриммонд, — произнёс Джек в воцарившейся тишине.

Однако вместе с этими словами на «Минни» почуяли недоброе и, распустив грот-брамсели, рванули что есть мочи курсом на зюйд-ост.

До того, как «Ариэль» смог поставить свои, беглец уже расправил бом-брамсели и дистанция стремительно возрастала. Задержка ужасно раздражала Джека — винить было некого, кроме себя самого. Изо всех сил он подгонял постановку бом-брам-стеньги с реями, проявляя суровую настойчивость, которая заставляла матросов испытывать беспокойство.Всё же стеньги, реи и паутина снастей оказались поставлены вовремя и на свои места. Все паруса, которые корабль мог нести, были подняты и натянуты как барабан. Все фалы выбраны и смотаны. Так что «Ариэль» уже под своим флагом и трепещущем на ветру вымпелом не оставил и следа от покоя, в котором пребывала «Минни», мало-помалу набирая ту предельную скорость, какую только мог сообщить судну устойчивый ветер с правого галса. На данном этапе определить, которому из двух судов повезёт больше, было нельзя, Джек лишь был твёрдо уверен, что погоню необходимо закончить до конца дня: на службе конечно найдутся шлюпы и пошустрее «Ариэля», но уже сейчас он понимал корабль достаточно хорошо.

— Что ж, мистер Хайд, — сказал Обри. — Пожалуй, стоит убрать гамаки и начать драить палубу.

Прерванный было распорядок вернулся в обычное русло: песчаником и пемзой драили изношенные доски, гамаки собрали, задымила камбузная труба и команду свистали к завтраку. Всё это время два корабля состязались в скорости, скользя по утреннему морю.

Когда Стивен поднялся на палубу, томимый желанием получить свой кофе, удивлённый и отчасти обиженный тем, что всё ещё не ощущает его аромата, один из мичманов великодушно отвёл его на нос, где капитан и штурман испытывали свои секстанты на преследуемом.

— Доброе утро, доктор, — поприветствовал Джек. — Надеюсь, ты хорошо спал?

— Великолепно, спасибо. Как младенец. Теперь зрение моё остро, аппетит и остальные чувства необыкновенно пронзительны. Но что это? Я вижу парус в отдалении — там, прямо по курсу. Вероятно, ты тоже его заметил.

— Мистер Гриммонд сумел его обнаружить ещё во время утренней вахты. Это и есть твой «купец», правда несколько странный. И рад тебе сообщить, что мы наконец начинаем их догонять. Поначалу они отрывались очень споро.

— Вот почему мы так несёмся и так много парусов?

— Поспешишь сейчас – сбережешь час, — сказал Джек. — Но сомневаюсь, что долго сможем нести бом-брамсели.

— Скорость весьма возбуждающая, — сказал Стивен. — Разве она не заставляет трепетать ваше сердце, мистер Гриммонд? Поглядите, как вздымаются серые волны, мы в них врезаемся, а вдоль бортов летят облака белой пены! Что за корабль — просто загляденье! Мог бы наблюдать за этим вечно, хотя в каюте стынет завтрак. То есть, стынет кофе, капитан Обри, я хотел сказать.

— Я составлю тебе компанию, — воскликнул Джек. Так друзья и поступили: поглотили тарелку овсянки, полудюжины жареных яиц с должной порцией бекона, тостов и мармелада, которыми так гордились Гётеборг и Карлскруна. С последней чашкой кофе Джек поднялся на палубу.

До сего момента он гнался наудачу, но в душе понимал всю ответственность: по своей воле он взялся за весьма сложное дело и должен довести его до конца. Но более того,капитан прекрасно осознавал всю важность порученной миссии и значение Гримсхольма.