Пониматель
Шрифт:
Я вглядываюсь в темное снежное небо.
– Вон, вон она, видишь - восходит, - вдруг кричит Пониматель.
– Это она, она!..
Лицо его горит, глаза широко раскрыты.
– Это она... она...
–
– Верь: Моцарт не умирает, он всегда возвращается. Слепота еще не конец. Можно выжечь глаза, но нельзя убить душу. Экзюпери вернется. Я вернусь. Она восходит, восходит...
И я вижу звезду. И около нее множество других звезд. Они перемигиваются, они смеются, как бубенчики на колпаке у мудрого и грустного шута.
Звонит телефон. Я не подхожу. Звонит долго. Умолкает. Снова звонит.
Звезда восходит над миром.
– Сними трубку, - говорит Пониматель.
Голос жены.
– Проходила мимо, смотрю - свет. Неужели, думаю, вернулся. Я внизу, меня вахтер не пускает.
– Я не...
Пониматель бьет по рычагу.
– Иди!
– кричит он. Глаза его безумны.
– Иди, - просит он тихо, еле слышно. Глаза его бездонны.
– Иди...
– легонько подталкивает он меня к выходу.
А звезда восходит над миром.
– Иди. Так надо. Не забывай слушать звезды. У тебя родится сын, сделай его человеком. И Моцарт
Жена стоит в вестибюле. Жалкая, неприбранная, из-под пальто выбился ворот домашнего платья.
– Проходила мимо, смотрю - окно у тебя горит. Вдруг, думаю, вернулся... О, господи, что же я... Я... Он позвонил, сказал, тебя надо спасать. Сказал: глаза слепы, искать надо сердцем. Я не поняла... Я знаю: ты не уезжал. Я видела некролог, так мог написать один ты... Он позвонил, он просил... Я плохая жена...
Она поворачивается к выходу.
– Подожди!
– я беру ее за руку.
– Подожди!
– говорю я ей.
– У нас родится сын!
– говорю я ей.
– Ты прости меня!
– говорю я ей.
– Ты прости меня...
– шепчу я безысходно.
Она плачет. Беззвучно, закусив губу.
– Глупый!.. Какой ты глупый!..
– плачет она.
Стук, как выстрел, - вахтер уронил костыль.
– Там Пониматель, - говорю я ей.
– Его звездочка... слышишь, звенят бубенцы?.. Ты подожди, ты только не уходи... Я должен быть с ним... Ты только не уходи, только не уходи!..
Я не жду лифта. Я несусь наверх через три ступеньки.
Я должен быть с ним.