Понкайо
Шрифт:
Максим поднялся, сложил ладони рупором, надул грудь и крикнул:
– Э-ге-гей! Понкайо-о!
Сильный голос прокатился по верещатникам, отразился от гор и эхом вернулся к хозяину. Сверху в ответ прозвучал сладкозвучный клекот. Лола и Максим как по команде подняли головы. В опушенных облачками небесах парил благородный хищник.
– Сарыч… – Максим, приставив ладонь к глазам, неотрывно следил за величественным полетом канюка. – Небесный страж острова.
– Жаль, он не может рассказать, кто был здесь перед нами…
– Да, обидно, что мы не понимаем языка животных. Но в то же время хорошо, в противном случае люди развязали бы войну еще и с ними.
Они посидели еще немного. Лола привалилась плечом к плечу Максима, он полуобернулся к ней, чтобы она не соскользнула, нашел ее руку и осторожно сплелся с ней пальцами. Далекие холмы выступали друг из-за друга, точно бравые воины перед решающей битвой. Над ароматными цветками вальсировали темно-красные бабочки. Умиротворенность зеркальной реки расслабляла, ощущение крепкой груди Максима, его близость, тепло его тела отзывались в Лоле невыразимой нежностью, какой она еще не испытывала, и уверенностью в том, что так было и должно быть всегда.
Лола выпустила руку Максима, перевернула вниз ладонью и погладила светлые жесткие волоски у него на запястье. Вгляделась в спутанные вены, на вид очень грубые и твердые, словно бы высеченные из камня, а затем, набравшись смелости, осторожно провела по ним пальцами. Они были мягкие на ощупь и совсем беззащитные. Стоило ей прикоснуться к ним, как они спрятались на глубине, точно испугавшись, как бы им не причинили вреда.
– Щекотно, – прошептал Максим.
Лола тихо засмеялась и в смущении отстранилась, но Максим приобнял ее и подставил вторую руку.
– А этой нет. Диссонанс.
Не хотелось вставать и куда-то идти, но Лола и Максим не забыли, что Руслан остался на берегу совсем один, и потому засобирались в путь.
Теперь они двигались строго на юг. Известняковый массив подался им навстречу и встал на дыбы под углом почти сорок пять градусов. Они остановились, оценивающе глядя на неприветливые склоны, засыпанные мелким осыпающимся щебнем.
– Здесь и шею свернуть недолго, – заметил Максим.
Они развернулись и побрели вдоль подошвы на поиски обходного пути. Это заняло почти час, однако усилия не пропали втуне: на противоположной стороне они обнаружили античную лестницу с широкими ступенями, выложенную сухой кладкой из кремово-белого известняка горного массива. Каждая ступень состояла из пяти-шести прямоугольных камней, аккуратно обтесанных и вплотную подогнанных друг к другу. По бокам лестницу окантовывали камни поменьше, но уже без обработки, неправильной формы. Некоторые камни в ступенях со временем сточились, другие истерлись, но даже спустя столетия кладка выглядела удивительно крепкой и ладной. Глядя на нее, не возникало сомнений, что она продержится еще несколько веков.
Известняк полыхал на солнце, как свежевыпавший снег, и причинял глазам нестерпимую боль. Максим и Лола надели темные очки. От палящего зноя покалывало кожу, девушка чувствовала, как по вискам, спине и груди стекает пот, а под кепкой нещадно чешется голова, но продолжала упрямо подниматься все выше и выше, не желая делать себе послаблений в присутствии Максима, который бодро вышагивал рядом, не обращая внимания на жару.
По нагретым валунам шныряли коричнево-зеленые ящерицы. Местность казалась иссушенной до последней капли воды. Не верилось, что внизу остались река, стылый ручей с вкусной водой и пресыщенный влагой лавровый лес. Все это было теперь как будто из другого мира, из эфемерного сна, ускользнувшего, но не забытого благодаря своим ярким образам и ощущениям.
Глава 7
Первые двести метров каменистые склоны белели оголенными камнями, среди которых нет-нет да попадались маленькие островки неприхотливых растений, но чем выше взбирались Лола и Максим, тем гуще зеленела местность. Низкорослые пальмовые и хвойные кустарники поблекли на фоне пушистых можжевельников с незрелыми сизо-зелеными шишкоягодами и величавых кипарисов с серо-коричневой бороздчатой корой, выдававшей древний возраст дерева. Седовласые великаны вгрызались в каменистые россыпи своими крепкими упругими корнями, а их голубовато-зеленая хвоя была такая обильная и плотная, что оставалось только удивляться, откуда они черпают жизнь для ее роста и плодоношения.
Лола и Максим отдыхали в прохладной сени кипарисов, сидели и лежали на камнях и мощных, выступающих из-под земли корнях, окидывали неторопливым взором цветастые верещатники, призрачные холмы и леса, расстелившиеся по острову, точно сотканное узорами покрывало. Разговаривали мало: жарко. Чай пили понемногу, чтобы не отяжелять организм и не сбивать дыхание, долго не рассиживались, но привалы делали часто.
На подходе к вершине кипарисы сменились рядами белоствольных дубов и могучих платанов. Местность более-менее выровнялась, ступени вытянулись широкими плитами, подниматься стало легче. Сухой воздух смягчился, появились затененные участки, где кроны деревьев почти смыкались над головой. Кора платанов была покрыта наростами, на некоторых деревьях треснула у основания и теперь зияла широкими черными дуплами. Лола подобрала пушистое соплодие платана, похожее на круглый помпон, однако не успела она переложить его в другую руку, как оно рассыпалось и, подхваченное ветром, разлетелось по склону.
На дубах зеленели неспелые желуди в бледных шляпках, под ногами хрустели иссохшие плюски, но прошлогодних зрелых желудей среди них не было. Между мшистыми камнями росли стройные кусты мирта и подмигивал розовыми цветками душистый тимьян. Стояла удивительная тишина. Ни птичьего пения, ни царапанья острых коготков по веткам, только задорный перезвон воды…
Отыскать источник не составило труда. Прозрачные ручейки разливались по камням в тени веерообразного пальмового кустарника, весело прыгали вниз, а там сливались воедино и бесследно исчезали в траве. Чуть выше Лола и Максим обнаружили бьющий из-под земли ключ, любовно облагороженный тесаными камнями, выложенными вкруговую, как ступени винтовой лестницы. Кладка должна была удерживать родник внутри, но два камня в нижнем ряду просели и треснули, узник выскользнул из каменного заточения и устремился на волю.
Лола хотела последовать примеру Максима и подставить голову под родник, но вода была совсем ледяная, и девушка не отважилась. Вместо этого она щедро ополоснула лицо, шею и плечи, мокрыми пальцами зачесала волосы. Это помогло освежиться. Лола вылила остатки чая из походных фляг и наполнила студеной водой.
Каменистая тропа вела от родника под небольшой уклон к щедро увитой лиановыми косами большой каменной арке и оттуда прямо в развалины стародавнего поселения. Лола и Максим с интересом оглядывались, но разом обо всем забыли, едва в глаза им бросились пушистые хвосты финиковых пальм, украшенных крупными бело-желтыми гроздями соцветий, похожих на воздушную кукурузу. Максим сбросил рюкзак, снял очки, вынул предусмотрительно захваченную с собой веревку и полез наверх. Он проверил все пальмы до единой, но плодов не было – ни зеленых, ни спелых, никаких.
– Похоже, мы опоздали. Местное зверье расхватало угощение. – Максим утер взмокший лоб.
– Может, это были те, с кем мы разминулись?
Максим сидел на корточках и сматывал веревку, но, услышав слова Лолы, замер, поднял голову и посмотрел на нее, озаренный догадкой.
– А ведь ты права, Лола… Только это были не случайные гости, а жители Мельтахо. Вот что хочешь готов поставить: они собирают здесь урожай. Чего добру пропадать? Нам осталось только дождаться их возвращения. Мы же не знаем, что еще растет на острове.