Понкайо
Шрифт:
Песчаный берег упирался в светлую рощу высоких пальм в перевернутых зеленых треуголках. Прибрежная полоса вытянулась вперед примерно на двести метров. Слева ее ограничивал отрог хребта и выбеленные солью валуны, а справа отсекал непролазный мангровый древостой, вплотную подступающий к воде. Тонкие черно-коричневые стволы древостоя сплелись в непроглядную сеть с пышными лиственными шапками. Мангры нависали над волнами так низко, что во время прилива наверняка полностью исчезали под соленым покрывалом. Три белоствольных мангровых крепыша с шаровидной кроной, высокие, согнутые в вопросительные знаки, особняком друг от друга и от остального мира как ни в чем не бывало расположились в воде. Чуть дальше из мелководья выглядывали толстые древесные шипы дыхательных корней, часть которых обросла побегами.
Далеко-далеко впереди над островом вздымался бело-зеленый горб массива с щегольски сбитой в сторону океана вершиной, на которой расположились одноэтажные строеньица без признаков жизни.
– Не знаю, какого века это поселение, но теперь это руины. – Руслан опустил бинокль и надвинул кепку на глаза. – Если на острове кто-то жил, здесь должна быть пресная вода. Будем надеяться, источник не пересох.
– Давай сгоняем к берегу, пришвартуем яхту, – напомнил Максим. – Если якорь начнет ползти по дну, нас опять унесет. А потом, пока не стемнело, не помешало бы навернуть кружок вокруг острова.
– Кому-то надо остаться на яхте, – нахмурился Руслан.
– Я и останусь. Потом расскажете, что там да как.
Лола стояла в сторонке в накинутом капюшоне толстовки и с интересом разглядывала Понкайо. Так странно спустя пять месяцев скитаний увидеть что-то по-настоящему достойное выкрика: «Земля!» До сей поры им попадались только кучковатые архипелаги да белоснежные атоллы, такие маленькие, что оглядеть их можно было, не сходя с палубы, а пересечь из одного конца в другой за пять минут. Во время прилива островки полностью уходили под воду. По этой причине все лишенные растительности атоллы представляли огромную опасность для «Миланы». Ребята ни на секунду не забывали об этом и бдели на посту круглые сутки. Только благодаря их стараниям удавалось избежать столкновения с крошечными отрезками суши, сокрытыми приливной волной. После случившегося с «Миланой» Руслан и Максим буквально из кожи вон лезли, чтобы удержать яхту на плаву и не допустить еще одной беды.
Ребята прошли в носовую часть палубы, к укрытому тентом и надежно закрепленному динги, или надувной моторно-гребной лодке с жестким дном. В начале перехода они хранили его в складном виде в одном из кормовых рундуков, однако после злополучного шторма динги пришлось вынуть, собрать и оставить на положенном месте, чтобы перед каждой высадкой на встречные атоллы не тратить на электронасос накопленную за день энергию.
На воду спускали осторожно, чтобы самим не ухнуть за борт в том месте, где при падении мачты оборвало леера, за фалинь 4 провели к корме яхты и установили на транце 5 небольшой подвесной мотор. Максим сел в динги, принял от Руслана швартовый канат и надел на руку аварийную чеку, которая должна остановить двигатель в случае падения рулевого за борт. Руслан занял на банке свое место. Максим вхолостую выдвинул трос ручного стартера, поймал зацепление и дернул. Мотор зарычал и завелся. Швартовая команда направилась к берегу.
4
Фалинь (морской термин) – трос (канат) шлюпки для привязывания ее к пристани, судну или др.
5
Транец (морской термин) – поперечный срез кормы шлюпки или судна. У моторных лодок – место для фиксации подвесного лодочного мотора; у яхт – вытянутый свес или острая оконечность.
Канат привязали к надежному стволу одного из белых как лунь крепышей, которые отбились от полосы мангрового древостоя и расположились прямо на мелководье, где им не приходилось толкаться и отвоевывать место под солнцем. Обросшие побегами мелкие дыхательные корни не закрывали доступ к деревьям и легко обруливались с правой стороны. Максим держал румпель двигателя крепко и выполнял обязанности рулевого, умело играясь скоростью. Возвращались задним ходом. Руслан подтравливал швартов. Друзья привязали конец к тиковой утке 6 в носовой части палубы и натянули якорный трос. Теперь можно и «навернуть кружок вокруг Понкайо».
6
Утка (морской термин) – двурогая деталь на судне для закрепления швартовых, якорных, буксировочных тросов и бегучего такелажа.
Пока суд да дело, немного подзарядились походные рации. Лола приготовила ужин – теперь по возвращении останется только разогреть и созвать за стол. Руслан сгрузился в динги, подал руку сестре и помог сесть в лодку. Максим коротко напомнил о времени и предупредил не увлекаться красотами, чтобы не пробираться обратно по темноте. Руслан прекрасно все это знал, а потому ничего не ответил, но Лола клятвенно пообещала не задерживаться. Ребята проверили работоспособность раций, и динги тронулся с места.
Руслан добавил оборотов двигателю и решительно повел динги вперед, мимо древостоя мангров и выглядывающих из воды корней, к темнеющему утесу на северо-востоке. Мелкий пушистый кустарник принарядил его, точно в меха. Ровная, будто ножом срезанная макушка утеса венчалась темно-зелеными копьями сосен. Они вплотную подступали к обрыву, теснясь, как согнанные варварами люди, которым некуда бежать от настигнувшей их планиды. Динги обогнул остров, на низких оборотах проплыл мимо гребнистых кряжей, каменистых и песчаных, голых и поросших кустарником и травой, но едва ли пригодных для высадки, только если нет другого выбора, и отправился дальше.
Огненный диск, наполовину окунутый в неподвластный омут океана, бескрайним пожаром опалял горизонт, подсвечивал небесный пух и окрашивал буруны в зеленовато-красный цвет. Вдоль западной части острова ехали медленно, обруливая одиночные резцы и поглядывая на ребристый серо-коричневый склон, засыпанный километрами вулканического песка. Редкие хвойные кустарники и рваные травянистые половички расползлись по нему, точно плесень. Лола задрала голову и на фоне розового закатного неба увидела конусообразную вершину могучего стратовулкана. Неприступный и суровый, он резко обрывался у подножья, и раздраженные волны вгрызались в его остывшую породу, как дикие звери, на пути которых возникло непреодолимое препятствие.
Истукан с царственной надменностью взирал на незваных гостей. Казалось, вот-вот оживет и с громовым раскатом обрушит на них свое возмущение: кто вы такие, что вам здесь понадобилось, зачем тревожите мой покой? Лола смотрела на него, как зачарованная, поражаясь его величием и торжественной статью.
На юго-западе взору Лолы и Руслана предстала знакомая горная цепь. Повитые туманной дымкой темно-зеленые пики словно перебежали сюда с юго-восточной стороны Понкайо. В месте соединения омертвелого подножия вулкана с устланной махровыми лесами горной цепью, как в месте перехода из одного мира в другой, образовалась седловина, из которой с высоты не меньше двадцати метров падал в океан узкий пенный столб воды, подсвеченный лучами заката. Картина была поистине завораживающая, но одухотворила одну лишь Лолу. Руслан остался безучастен и предоставил сестре возможность поражаться за них обоих.
– Если это продолжение тех гор, которые мы видели на другой стороне, – нарушил он свое задумчивое молчание, повисшее после бурных излияний Лолы, – то, получается, они тянутся через весь остров и делят его на две половины… Впрочем, утверждать не берусь. Это лишь догадки.
Они двигались вокруг Понкайо против часовой стрелки. На юге их встретили живописные известняковые столбы, светло-коричневые, пористые, будто слепленные из песочного теста. Под вековыми дождями и ветрами, под нескончаемым натиском волн столбы истончились у основания, но на самом верху, где зеленел кучерявый околок, летали птицы и бурлила жизнь. Лола не находила слов для восторга.