Понравиться леди
Шрифт:
— Ты бессовестно испытываешь мое терпение.
Роксана не шевельнулась.
— Иисусе, до чего ты упряма!
Он уселся в углу на стул и уставился на Роксану.
— А теперь объясни, почему мы больше не любовники, — потребовал он, расстегивая сюртук.
— При таком гареме ты во мне не нуждаешься. Так что убирайся.
— Ты не ответила на мой вопрос.
Робби стащил сюртук с широких плеч.
— Я предпочитаю свою независимость, — отрезала Роксана, хотя ее пульс участился, когда он сбросил туфли.
—
— И все же временами, — ехидно продолжала она, — ты берешь на себя роль диктатора, которая меня оскорбляет.
Робби поднял глаза:
— В таком случае прошу меня простить.
Слова! Одни слова. И никаких признаков раскаяния!
— Можно подумать, в будущем ты станешь просить прощения в тех тысячах случаев, когда предпочтешь что-то сделать по-своему.
Ее глаза горели огнем.
— Может, мне не хочется слышать тысячи твоих извинений! Может, мне не нужен роман, не принимающий в расчет мои чувства к детям! Никогда не забуду того, что с ними случилось! Мне следовало быть рядом, когда они нуждались во мне. Так что извини, если я питаю сильную неприязнь к мужчинам, которые считают, что могут командовать мной! И при виде тебя в компании драгоценных подружек я снова вспоминаю о твоей распутной жизни. Ты наверняка поймешь, что я предпочитаю избегать подобных непристойных сцен. Поэтому предлагаю тебе ехать к Дженет. Уверена, она ждет.
— Ты закончила?
— Да, — сварливо бросила Роксана.
— Поверь, я в ужасе от того, что случилось с твоими детьми, и извинился бы сто раз, если бы это тебя утешило. Но сомневаюсь, что когда-нибудь смогу загладить свою вину. Что же до твоей независимости… чертовски глупо даже спорить об этом. Все изменилось. Об Аргайлле позаботились. — Он выставил ладони, словно стараясь отразить ее гневный ответ. — Позволь выразиться иначе: от Аргайлла мы откупились, и больше никто не желает отдавать тебе приказы, в особенности — я. И что бы ты там ни думала, другие женщины меня не привлекают. Дженет буквально бросилась мне на шею, я пытался ее оттолкнуть.
— Избавь меня от объяснений, — фыркнула Роксана, презрительно скривив губы.
— Может, я не хочу избавлять тебя от всего, что связано со мной!
— У тебя нет выбора.
— Выбор всегда есть, — зловеще ответил Робби.
— Ты опять начнешь меня запугивать?
— Я думал о чем-то более… приятном. Подъем сюда был нелегким.
— Почему ты не сказал сразу? — пренебрежительно усмехнулась она. — Уж я бы сумела угодить незваному гостю, если бы знала, что он приложил столько усилий!
— Раньше ты знала, как угодить!
— Имеешь в виду, до Дженет? — спросила Роксана.
— Может, принести от нее записку, освобождающую меня от всех обвинений?
— Неужели она даст такую… без всяких одолжений с твоей стороны? — дерзко пробормотала Роксана.
—
— А тебе обязательно нужно спать с любой женщиной, которая подойдет ближе чем на два шага.
— Как удобно! Ты находишься как раз в двух шагах. Думай об этом как о нежном прощании, — издевательски заметил Робби, — если действительно говоришь откровенно.
— Сомневаешься в моей искренности?
— Интересно, до какой степени ты позволяешь собственному нраву управлять своими чувствами?
Робби вскочил и подошел к Роксане. Он устал от этого разговора, устал от извинений и объяснений, от необходимости угадывать ее настроения. Он намеревался покончить со всем этим собственным способом.
Но Роксана, быстро отступив, протестующе вытянула руку:
— Держись от меня подальше.
— Не желаю.
— Я закричу!
— Я закрою тебе рот поцелуем.
— Будь ты проклят Робби.
Но ее губы стало покалывать, словно он уже целовал ее.
— Будь прокляты мы оба в таком случае, — прошептал он, наступая. — Потому что ты за две последних недели превратила мою жизнь в ад. Знаешь, сколько спиртного я выпил, чтобы уснуть? По ночам мне не хватало тебя! Знаешь, сколько раз я проходил мимо твоего дома, как влюбленный мальчишка? Слишком много, слишком часто, и теперь я буду любить тебя. А если ты не уверена, я уверен за нас обоих.
Роксана прижалась спиной к запертой двери.
— А если я возненавижу тебя за это?
Колебание в ее голосе согрело сердце Робби.
— А если полюбишь? Прошло две недели. Три дня, пятнадцать часов и около двадцати минут, и я умираю без тебя.
— Четырнадцать часов, — тихо поправила Роксана.
— А мне казалось — целая вечность, — усмехнулся Робби. — Но как скажешь, дорогая. Как тебе угодно. Лишь бы ты была счастлива. Полагаю, если придется, я смогу достать записку от Дженет.
На этот раз в глазах Роксаны сверкнули веселые искорки:
— Я не позволю тебе подойти к ней и на милю!
— Договорились.
— Я посажу тебя на поводок!
— Звучит интригующе, — обрадовался Робби.
— О, Робби, — вздохнула Роксана, — что нам делать?
— Прежде всего я собираюсь поцеловать тебя.
Он наклонил голову и коснулся ее губ губами, но тут же, слегка отстранившись, тихо выдохнул:
— Скажи, что я прощен.
Роксана покачала головой.
— Может, мне нужно потрудиться, чтобы заслужить твою благосклонность? — пробормотал Робби, пожирая ее глазами.
— И легко выпутаться, когда мне нужны годы покаяния.
— Почему ты не приказала мне встать на колени?
Он опустился на пол, но она подняла его за волосы, схватив пригоршни длинных шелковистых прядей.
— Пожалуйста, будь хоть немного серьезнее!
Лицо его немедленно приняло торжественное выражение.