Попаданец со шпагой-2

Коротин Вячеслав Юрьевич

А ещё через пару дней прибыл гонец от Чичагова с самыми приятными известиями: адмирал не стал жадничать, и, прекрасно понимая, что его сил более чем достаточно для сдерживания Шварценберга и Ренье, отжалел нам на помощь почти всю Третью армию — корпуса Каменского и Маркова, а так же кавалерию Ламберта. Десять пехотных бригад и десять кавалерийских полков двинулись к нам через Минск, который намеревались взять по дороге. И более сотни пушек. Сила, чёрт побери! Если всё выгорит, то «мешок» заносчивому корсиканцу устроим знатный. А если

бы ещё...

В очередной раз пожалел, что не радиоинженер по образованию. Всё-таки связь, это такая сила в военном деле. Несколько хороших радиостанций принесли бы значительно больше пользы, чем десяток диверсионных отрядов типа моего.

Увы. Не увлекался этим делом даже в детстве. Простейший детекторный приёмник не соберу, не говоря уже о передатчике. Разве что примитивный телеграфный аппарат с азбукой Морзе, но тут всё упёрлось в провода — дорогая штука по нынешним временам, да и то зона действия была бы весьма небольшой — не дойдёт сигнал без усилительных станций дальше нескольких километров, а может и того меньше...

Ну да ладно — чего мечтать о несбыточном. Сейчас более актуальны осада или штурм Вильно, где моему «демидомиту» отводится немалая роль. А я ведь совершенно не в теме: одно дело заграждения в поле и на дорогах, и совсем другое — закладка таковых под укрепления осаждённого противника. Здесь я не рублю ни разу, о чём и доложил, за отсутствием на данный момент в штабе самого Сиверса, его заместителю Мейснеру.

— Странно слышать от вас такое, Вадим Фёдорович, — подполковник посмотрел на меня с удивлением. — Вы уже майор, минёр, можно сказать: герой этой войны, и вдруг отказываетесь от задач, которые должны являться для вас наиболее привычными. От тех, к которым вас готовили...

— Меня к таким операциям не готовили, уважаемый Яков Иванович. Я, осмелюсь напомнить, вообще-то, получил сугубо гражданское образование, я химик. В ведении минной войны при осаде крепости или какого-нибудь другого укрепления, разбираюсь не лучше любого пехотного или кавалерийского офицера. Я разрабатывал и делал вещества для мин, я придумывал и делал взрыватели для них, применял всё это в полевых сражениях и засадах, но понятия не имею, как рассчитывать заряд для данной крепостной стены, и как его туда заложить.

Если хотите зря погубить людей и без толку угробить взрывчатые вещества, то можете поручить закладку зарядов под стены моей группе.

Полковник слегка ошалел. Причём возмущения его лицо совершенно не выражало. Судя по всему, он просто логически рассчитал: имеются минёры под командованием аж целого майора, лица, артикулом предусмотренного... А тут нате вам: нифига этот майор не минёр для тех самых случаев, которые предусмотрены тем самым артикулом. А граф Сиверс предупредить не сподобился. И уехал непонятно на сколько в преголубенькую даль.

Причём мои возражения ни разу не укладывались в принципы субординации эпохи. Сказано: «Пойди вон туда и умри.», значит нужно пойти «туда».

И умереть. Причём в позе, предписанной начальством. А тут, понимаешь...

Но, к чести Мейснера, нужно отметить, что буром он не попёр, в ситуацию въехал.

— Не стану скрывать, что ваши слова для меня — неожиданность, Вадим Фёдорович. Егор Карлович об этом знал?

— Знал.

— Понятно... — понятно, что по возвращении, Сиверс услышит немало малоприятного. — Вы можете предложить какие-нибудь реально осуществимые варианты в плане осады и штурма Вильно?

— Самым разумным будет вызвать из Риги роту Пушнякова. Как раз его минёры являются самыми большими мастерами по применению новой взрывчатки. Я, если угодно, готов вступить под начало любого из его прапорщиков.

И немедленно заняться снаряжением мин, исходя из имеющихся зарядов.

— А вот с этим торопиться не стоит, — улыбнулся полковник. — Или вы уже знаете, под какие объекты планируется закладка мин? Да и в этом случае, если я правильно понял, рассчитывать величину заряда вы не обучены.

Нда. Расчесал мне гриву «местный» на предмет «сначала думай, а потом говори». И ведь он кругом прав. А я выгляжу болван — болваном.

Кажется, мысли были большими буквами написаны у меня на физиономии, и собеседник без труда их прочитал:

— Не волнуйтесь, Вадим Фёдорович, я понимаю, что вы взволнованы необходимостью дать отказ в выполнении приказа, и поэтому слегка смешались... У меня нет ни малейших сомнений ни в вашем мужестве, ни в вашем уме...

Ишь ты! — А он ещё и педагог, оказывается. Хотя иронизировать нечего — прав Яков Иванович на все сто. Если бы я не был в таком взведённом состоянии, то вряд ли брякнул подобную глупость.

— Благодарю за понимание и тактичность, — только и оставалось ответить мне. — И прошу поставить задачу моему отряду на ближайшее время.

— В сложившейся ситуации, боевой задачи поставить вам не могу. Кроме как отдыхать, приводить себя в порядок... Насколько я помню, в отряде потери в последнем деле?..

— Точно так. Но благодаря наличию минёрного взвода из Риги, потери компенсированы.

Компенсированы... Как же! Где я второго Гаврилыча возьму?..

— Замечательно. И будьте со своими людьми готовы в любой момент новое задание получить. Я вас более не задерживаю.

Оставалось только откланяться.

Унтера из вновь прибывших минёров брать не стал — назначил таковым Кречетова, единственного оставшегося в строю из всех тех, с кем начинал «партизанить».

Малышко, Юринок, Гаврилыч... Всё-таки умер от проникающей раны Глебов, а Нечипоренко выбыл из строя надолго...

Вот егерям Маслеева везёт больше — все в строю. От самой Островны.

И язык не повернётся сказать, что кто-то из них от боя уклонялся — всегда чуть ли не в первых рядах. Достаточно вспомнить, как они меня из лап этого гада Кнурова вырвали.