Попаданец в поисках смысла
Шрифт:
«Не зазнавайся! Не я для тебя существую, а ты — для меня!»
[Как тебе будет угодно]
Система не должна обижаться, но после этого разговора она почему-то со мной не разговаривала до полудня.
Я опасался, что Асеир Каталид и Сокетур Думейн будут снова отказываться от того, что бы я возвратил им их собственность. Но нет, никто даже и слова не сказал. Будто бы вчерашних событий и не случалось. Ну, и хорошо!
Иган Рейн вёл себя так, будто бы вчера он проиграл несколько медяков: шутил, рассказывал интересные истории и вообще вёл себя непринуждённо, чем значительно облегчил всем жизнь в это утро. Согласно
— Мы понимаем, что территория внутри стены не очень подходит для этого, так что можем расставить всё и за пределами. Это наверняка пойдёт на пользу всем, поскольку рыцарям, слугам, стражникам и другим не надо будет отлучаться в поселение и толкаться среди земледельцев, а потом тащить купленное сюда. К тому же, — добавил торговец, — мы будем предлагать хорошие скидки, которые никогда не предложим другим.
— Раз так, — ответил Ануракт, подумав, — то почему бы и нет. Если товар будет разложен чуть в стороне от ворот, то это никому не помешает.
— Это мудрое решение владетеля, который печётся о своих людях. Не просто же так в нашей гератии говорят, что господин Ральмевик Ануракт — справедливый и заботливый хозяин. Да и в других гератиях об этом тоже слыхивали.
Эта неприкрытая лесть достигла своей цели, и в дальнейшем разговоре торговцы смогли получить немалую поддержку для своих замыслов.
Я ещё ни разу не был на торгу. Ну не считать же посещение сарая Дорна подобным делом. Вот только разрешит ли господин? Я взглянул на него, и увиденное никак не развеяло мои сомнения.
— Когда вы хотите начать торговлю, господа? — спросил подошедший управляющий Маларк Пикас.
— Думаем, что во второй половине дня. Могли бы и раньше, но вот это печальное событие с нашими двумя товарищами поломало все планы. Нам надо время, чтобы разобраться с их товаром, — опять за всех ответил Рейн. — Так что часов с трёх дня и до вечера мы будем торговать, и будем собираться за час до заката Жёлтой матери.
Пикас кивнул и ушёл. Ну что же, перед обедом будет время посмотреть, а после него можно будет и купить.
После завтрака нам поручили водить скакунов к реке, что текла в стах шагах от усадьбы владетеля, и чистить, и мыть их, поскольку на охоте всем было не до этого. Затем надо было осмотреть всем копыта и сообщить о проблемах с подковами. Коней было много, так что до полдника мы не успели, и пришлось прихватить время во второй половине дня. Затем пару часов позанимались с мечами, и после было сказано, что на сегодня мы можем быть свободными.
Здорово? Да, конечно. Вот только я совсем забыл, что от всех серебряных монет осталась лишь одна, которая лежала в комоде моей комнаты. Ну и что я на неё смогу купить, интересно узнать?
Глава 13
Не знаю, как другим, а мне было довольно интересно и, можно сказать, волнительно прохаживаться вдоль выложенных товаров и хотя бы просто разглядывать их. Шерстяные, льняные, пеньковые и прочие грубые ткани для обычных людей были или неокрашенными, или имели простые неброские цвета. То, что предназначалось для более состоятельных, сразу выделялись своей лёгкостью и буйством расцветок. Нет, я видел, конечно, в доме владетеля гостей, каждая деталь одежд которых имела свой собственный уникальный цвет или даже цветные узоры.
Не знаю, может раньше я относился к этому с пониманием, но не сейчас. Мне объяснили, что чем богаче человек, тем больше он хочет выделяться на фоне толпы. Считается, что просто доступ к разнообразию цветов уже является признаком благосостояния. Вот люди и заказывают одежды настолько пестрых соцветий, что глазам становится больно.
Повседневная одежда тех, кто не считает себя богатеем, но и бедным не хочет прослыть, отличается от праздничной умеренной гаммой из четырех или пяти цветов. Слугам в особые дни позволительно иметь три цвета. В обычные дни поселяне ходят в неокрашенных холстинах, а в другие: в одно- и двухцветных.
В доме Ральмевика Ануракта как-то так сложилось, что модные городские тенденции, изменяющиеся чуть ли не каждый год, редко находили своих почитателей. Когда-то господин владетель прилюдно высказался, что тратить кучу монет на новинку, чтобы через несколько месяцев убрать ставшую немодной одежду в сундук и никогда к ней не притрагиваться — признак недалёкого ума. И это замечание, неоднократно повторяемое как рыцарями, так и даже многими слугами, довольно прочно въелось в сознание.
Правда, в последнее время, из-за большого количества гостей, имеющих о модных тенденциях совсем другие представления, некоторые местные жители снова стали стараться выглядеть привлекательно, в том смысле, как это они понимали. Но если к цветам и узорам имеется определённая предвзятость, то вот к качеству материи вопросов нет. Этим и решили воспользоваться женщины, столпившиеся возле лотков торговцев. Их руки непроизвольно тянулись к самым изысканнейшим тканям, произведённым в богатых южных гератиях. Некоторые из этих произведений искусства ручного ткачества настолько тонки и невесомы, что требовались или подкладка, или несколько слоёв, дабы девушка не выглядела раздетой. Мужчины, естественно, выбирали более плотные материи со стойкими красками, способными выдержать многочисленные стирки.
Особый интерес представляли ткани, окрашенные в глубокий чёрный цвет. Эта мода пришла не из северных гератий, как ни странно, поскольку люди там больше, чем где ни было подвержены практичности, а из королевств. В какое-то время в тех далёких землях пришли к мнению, что быть одетым в полностью чёрную одежду, — это вызов всему, что только можно представить. К тому же на чёрном одинаково эффектно смотрится и серебро, и золото. Спустя какую-то полусотню лет, эта мода перевалила через границу, и как зараза начала распространяться по гератиям, вызывая столь противоположные чувства, что некоторые люди начали вызывать странных модников на дуэли, подозревая в них тайных королевских агентов. Те же отвечали, что шпионы никогда бы не стали так явно подставлять себя, и обвиняли подозрительных в отсутствии здравого смысла.
Эти конфликты народ быстро прозвал ‘чёрной завистью’, что послужило причиной ещё большего интереса к иностранной моде. Забавно, что Инна, проведя поиск данного выражения в своих модулях знаний, заявила, что в других культурах оно тоже встречается, но имеет совершенно иную историю и смысл. Почему ‘зависть’? Чёрная ткань редка и продаётся за совсем неприличные деньги. И всё из-за того, что тайну получения такого стойкого красителя в королевстве, где его производят, держат в строжайшем секрете, и за одну лишь мысль о возможной передаче за границу, на плаху отправляются все ближайшие и дальние родственники. Сама ткань, очень приятная на ощупь, тоже не проста в изготовлении и имеет название ‘бархат’.