Попаданец в поисках смысла
Шрифт:
Мои щёки начинают краснеть. Надо бы с Инной поговорить об этом, а то, как девушка пунцовею каждый раз, когда смущаюсь.
— Нет.
— Чего так?
— Это надо раздеваться, а пуговиц столько, что устану расстёгивать, а потом застёгивать.
— Это да, — задумчиво смотрит на мою одежду Лурин. — Столько пуговиц нечасто увидишь. У меня пуговиц вообще нет, только завязки, — показывает она пальцами на свои плечи.
Я вдруг вспомнил Лану и снова начал краснеть.
— Да ладно тебе, — толкает меня Лурин. — Спешить некуда. Зато я потом всем буду рассказывать, что
И вдруг сама начинает пуговицы расстегивать, но получается у неё откровенно плохо. Практики же никакой. А я просто сижу, не помогаю, но и не сопротивляюсь. Сама придумала, вот пусть и мучается. Я каждое утро и каждый вечер этим страдаю.
На двадцатой пуговице девушка сдалась.
— Фу таким быть!.. — обиженным голосом произнесла Лана. — Мы к тебе с добром отнеслись, а ты непонятно кого из себя корчишь!
Действительно, чего это я?! У неё в жизни всё ровно: работа, работа, работа. Возможно, по вечерам редкие посиделки. А я уже столько увидел-перевидел... Завтра вот опять отправляюсь.
— Ладно, — отвечаю. — Сейчас, — начинаю пуговицы расстёгивать, а потом долго думал куда камзол положить; затем снял рубашку и повернулся правым боком. — Смотри, раз захотелось.
Лурин встала со скамейки и подошла. Глазища выпучила на метку... Потом руку подняла и пальцем начала водить. Щекотно... Я дёрнул плечом, а Лурин, будто не замечая ничего, продолжает пальцем по плечу моему водить, а потом ладошкой так нежно...
«Пора прекращать», — подумал я. — «А то знаю, к чему это может привести».
Но подумал поздно. Лурин подошла ещё ближе и неумело прильнула губами, дурочка. Ну, я-то научился целоваться. Спасибо Лане! А Лурин уже руками мою шею обвила и чуть ли не повисла. Ладно, покажу, как надо целоваться. Пригодится.
Показал. Хм... Способная ученица!
[Незащищённый секс — причина подростковой беременности]
«Тьфу на тебя! Весь момент насмарку... Кстати, интересно, а имеются и другие причины для беременности?»
Возбуждение мигом улетучилось, и голова начала проясняться.
— Побаловались, и будет! — отошёл я на пару шагов и за рубашкой потянулся.
А Лурин смотрит непонимающим взглядом и тяжело дышит. «Эх!» — думаю. —"В другом бы месте... Хотя... Да ну её! По годам уже взрослая, а сама как ребёнок. Замуж пора! Дождутся Ур и Вонда подарочка, принесённого в подоле«.
Вышел из дому, пошёл обратно, долго ещё чувствуя жар податливых девичьих губ.
«О! Я же хотел с кузнецом познакомиться! Где тут кузня?»
Кузнец нашёлся на окраине, в стороне, противоположной от таверны. Это и понятно, — никому не понравится целыми днями слышать удары молота по наковальне. Это был невысокий, но широкоплечий дядька с грязным от копоти лицом. Увидев меня, он отложил молот, кивнул подмастерью и сделал несколько шагов в мою сторону.
— Добрый день, мастер! — обратился я, как учил меня Зар. — Да поможет тебе Валхуст, чтобы металла было всегда вдоволь, а огонь никогда не гаснул!
— И тебе благословений от Ркару и Аботина, господин!
Всё! Формальности соблюдены, прежние всемогущие боги упомянуты, теперь надо сразу к делу переходить. Нечего чужое время на пустую болтовню тратить.
— Мастер Адмун, нашёл я несколько железяк в лесу, — вытягиваю ладонь с парой кусочков космического мусора. — Хотел бы знать, если ещё найду, то купишь ли у меня и за сколько?
— Хмм... — кузнец хмыкнул и взял один. — Надо бы расплавить и посмотреть. Может, ерунда какая?..
— Да, конечно. От меня не убудет, — отвечаю, понимая, что кузнец не будет платить за эти куски.
Металл нагревался долго, потом так же нехотя краснел, и всё никак не мог расплавиться. Кузнец подкидывал уголь в огонь, а его помощник накачивал меха, и скоро металл потёк.
— Вот, что я скажу... — почесал Адмун затылок, после того, как постучал по нему молотком и посмотрел на результат. — Дам за такое одну серебряную монету за вес в шес... семьдесят раз больше. То есть, если кусок будет весить, как семьдесят серебряных монет, то получишь одну.
— Это дёшево, — помотал головой я. — Хочу одну за сорок по весу.
— Одну за сорок?! — воскликнул кузнец. — Да где ты такие цены видел? В городе? Здесь тебе не город.
Я всеми способами показывал, что не соглашусь на предложение кузнеца.
— Ладно, буду давать одну за шестьдесят пять.
— Одну за пятьдесят.
— Одну за шестьдесят! Если моё предложение не по нраву, то ищи других мастеров. И не забудь, что приносить следует такого же качества!
— Ладно, — согласился я, и достал совсем другой кусок.
— Ты за ними, как за грибами ходишь? — удивился кузнец, и снова положил металл плавиться.
На этот раз плавка шла медленнее, но где-то через четверть часа металл почти потёк... нехотя став студенистым... Когда кузнец расплющил его молотком, то смотрел более внимательно, и я понял, что результат ему очень понравился.
— Одну за тридцать! — с вызовом сказал я.
Сошлись на сорока. Ну и крохобор он! Может, действительно других поискать?
Я получил три монеты, и с лёгкой сумой пошёл к себе.
Мерин косился на меня своим вытянутым глазом, но даже не фыркнул. Я уже запомнил, что и в какой последовательности нужно надеть на коня перед поездкой, и быстро вывел его из денника. У ворот собрались почти все. Вот и полусотник Тобус вышел всех проверить.
— Все знают, что надо делать. Старший — десятник Килун. Внимательно смотрите по сторонам и не зевайте! Ваше задание известно, — сопровождать торговцев, пока они не наймут себе охрану. Всё!
Окар махнул рукой, и ворота открылись. Мы — оруженосцы — ехали на лошадях, а десяток Килуна разместился на двух подводах. Там и провизия лежит, и оружие. Укхур сразу попытался взять командование нашей тройкой. Кетоут сопротивлялся, а я даже не реагировал. Хочет быть старшим? Пожалуйста. Только он забывает, что и ответственность тоже тогда надо брать на себя, а вот её-то сын торговца не любил. Может, поэтому его отец в оруженосцы отдал? Надо бы при случае задать ему этот неудобный вопрос прилюдно, как он сам часто делает.