Попаданка ледяного дракона
Шрифт:
«Склад мистера Эволи».
Фамилия на вывеске над воротами кажется смутно знакомой…
– Слезай, – рычит отец.
Паника подступает к горлу, но я беру себя в руки, перехватываюсь за седло и соскальзываю с мокрого крупа, снова чуть не выронив шлем.
Отец спешивается. Подхватив меня под локоть, тянет к обитым железом воротам. Колотит в дверь так, что прохожие, если бы уже не смотрели на нас во все глаза, наверняка бы оглянулись.
–
– Свободной силы в беззвёздную ночь, – рычит отец.
Позывной Ордена-Культа.
Дверь распахивается – нас пускает бледный мужчина с бегающими глазами. Отец заскакивает первым и втаскивает меня. Двор полон чёрных тварей. Они вдвое крупнее стороживших поместье… вот тебе и шанс сбежать: да тут всё ещё хуже!
Отец, не обращая внимания на жутких зверей, волочёт меня через двор к трёхэтажному складу – простой коробке из выцветших досок.
– Визерис! – Отец пинком распахивает дверь в складских воротах. – Какого дракона ты распоряжаешься операцией?
Сердце стынет, почти останавливаясь: на складе, ярко озарённом газовыми фонарями, собрались чудовища из кошмаров. Общее у них – громадные размеры метров семь высотой и маслянисто-чёрная кожа, но в остальном… одни похожи на мешки с зубастыми ртами, другие – на змей, третьи – на искажённых уродствами сиамских близнецов… крокодилов, насекомых.
Горло сдавливает, а сердце с прочими внутренностями ухает куда-то в пустоту.
На отца монстры впечатления не производят. Крепче сжав мой локоть, он прёт дальше, прямо в центр исполинского зверинца: там стоят два брюнета в чёрной броне, как у меня. Оба держат шлемы под мышками. Разворачиваются: тот, что пониже – надменно ухмыляющийся Огемар. Более высокий… бледная кожа, клыки, красноватые отсветы глаз – похоже, вампир.
– Мэлар, – голос вампира вкрадчив. – Орден обратился к Неспящим и доверил управление операцией мне, а я считаю, что на этом задании не место личному: ни родственным чувствам, ни жажде мести. Если первое ещё простительно, то… – он улыбается, сильнее обнажая кипенно-белые клыки, – где гарантия, что ты не бросишь всё, чтобы поквитаться с бароном Дарионом?
Отец вздёргивает подбородок, грохот его чеканных шагов разносится по складу.
Чем мы ближе, тем злораднее улыбка на губах Огемара, в глазах – явная насмешка.
Его лицо вдруг рассекает голубоватым росчерком. Во все стороны брызгает кровь.
Что? Как?
У вампира глаза лезут на лоб, а взвывший Огемар, зажимая свисающую лоскутами щеку, валится на колени.
С изогнутого меча отца на пыльный деревянный пол капает кровь. Я даже не заметила, как он вытащил его из ножен! Голос отца отдаёт железом:
– Огемар не в состоянии немедленно приступить к выполнению задания. Придётся мне занять его место.
Вампир отвечает резким смехом. Склонив голову, добавляет аплодисменты, заглушающие скулёж ползающего у его ног лорда.
– Мэлар, ты неисправим, – вампир ещё посмеивается. – Как хорошо, что я
Отец зло ухмыляется и легонько пинает Огемара в плечо.
– Снимай броню.
«Он у тебя такой… такой… – шепчет Семиглазка, – просто невероятный!»
А я понимаю, что не могу пошевелиться. Начинается что-то ужасное, и мне совсем не хочется в этом участвовать, но и страшно перечить… чудовищам.
Академия, дирижабль Озарана
Родовой артефакт уже установлен во дворе Академии, все девушки ждут отбора: эёранки и иномирянки, благородные и простолюдинки. Самый открытый отбор драконов – третий, на нём избранной может стать любая.
Король Озарана Элемарр старается не думать о том, что в невестки ему может достаться жалкая простолюдинка без роду без племени.
«Не время воротить нос», – король Элемарр отпирает стоящую на столе шкатулку и вынимает из неё кубок белого хрусталя. Тот вспыхивает в свете магических сфер, переливается морозными узорами. Кубок Непокорных – так называют чаши, в которые отцы вливают кровь не желающих проходить отбор сыновей, чтобы отбор всё же совершить.
Король Элемарр разворачивается ко второй койке его тесной каюты. Окна плотно закрыты, чтобы никто не увидел, в каком состоянии Саран: он скован чёрными подавляющими магию кандалами, привязан к жёсткому ложу стальными цепями. От ударной дозы снотворного Саран дышит тяжело, глазные яблоки не двигаются, а на лбу и висках поблёскивает пот.
Стянув со стола кинжал, Элемарр подходит к сыну. Вспарывает рукав потрёпанной при связывании рубашки. Медленно, не отрывая взгляда от образующегося пореза, проводит остриём по коже, рефлекторно пытающейся выдавить из себя чешуйки и защитить…
Алая струйка расцветает на ткани яркими пятнами, струится по руке. Лишь часть попадает в кубок, крупные капли падают на матрац.
Кубок заполняется наполовину, когда кровотечение само останавливается.
Слизнув с лезвия кровь, король Элемарр опускает кинжал на стол и разглядывает содержимое кубка, перекатывает, позволяя алой жидкости покрывать стенки, стекать.
– Столько криков, угроз, сопротивления, – разочарованно произносит Элемарр. – И всё же ты здесь, и отбор твой пройдёт, как я решил. А главное – тебе нужен этот отбор, нужна избранная. Нужна больше, чем многим из драконов, но ты из глупого упрямства, из тупого противоречия отказывался и делал хуже всем.
Оторвав взгляд от крови в кубке, король Элемарр опускает ладонь на дверную ручку. Перед уходом оглядывается на сына:
– Если бы ты хоть иногда вспоминал, что мы оба с тобой драконы, что мы одной крови и потому похожи, всем было бы проще.