Попаданка под соусом
Шрифт:
— Боно, мы же в расчете? — заискивающе спросил один из них. — Боно не будет писать в министерство?
Федро ничего не ответил и только мрачно указал им на дверь.
Ах вон оно что! Вероятно, жалоба в министерство их напугала сильнее всего. Ну еще бы, вспомнила я, пусть Федро и простой гражданин, но ведь его жена — добродетельная бонна! Это уже не фунт изюму, тут точно вышибут с работы, а то и улицы отправят мести, особенно если Ассия приложит к жалобе руку, а она была и не на такое способна!
— Чего у них такие рожи синие? — полюбопытствовал Федро, когда
— Э… соус, — призналась я. — Нет, только не надо пробовать! Нет-нет-нет!
— Почему нет? — пожал плечами Федро и широким шагом направился к покинутому столику. Я повисла на нем, вообще не заморачиваясь, как это выглядит со стороны. — Федро, пожалуйста, не надо это е…
Он задумчиво выбрал нетронутое еще тощее крылышко, повертел его в руках, макнул в соус и к моему ужасу сжевал в мгновение ока.
Я разжала руки и рухнула на пол. Господи, вот и все. У меня там яд за пазухой, лучше умереть сразу, чем так мучиться. Неизвестно, правда, как скоро я умру, но будет хоть какая-то определенность.
— Кто готовил? — недовольно проворчал Федро. — Крылышки синебрюха переложили. А порошок мирны можно было не жалеть для остроты. Но в целом так, без огонька вышло. Лилия, вычеркни этот соус из меню. Такое, похвастаться в целом нечем.
Я полузадушенно всхлипнула с пола.
— Эй, Грежо, собери деньги и убери-ка тут все, — приказал Федро. — А ты, Лилия, идем со мной.
Он зашагал к выходу, а я понуро поплелась следом. Я все отработаю. И даже больше. Я вымою весь зал и кухню и… и оплачу все ингредиенты. Именно это я Федро и сказала, но он повернулся ко мне и удивленно моргнул.
— Погоди ты… — и указал мне на домик. — Беги туда, на второй этаж, посиди пока с Ассией, а я тут доктора встречу.
Доктора!.. И я, поняв, что происходит, мухой рванула к домику.
Бывать мне тут уже приходилось, хотя дальше зала внизу я не попадала. Сейчас же я кинулась к лестнице, очень удивляясь, что не слышу криков, стонов и всего, чего полагается.
На лестнице я увидела старшего сына Ассии и Федро. Он держал в руке игрушку и прислушивался к происходящему. Но было тихо — что меня даже пугало.
— Что? — упавшим голосом спросила я. — Что-то случилось?
— Не, — помотал он головой. — Просто скучно. Меня выгнали.
— Ага, ну тогда стой здесь, — велела я и быстро прошла я спальню хозяев.
Ну, не совсем это была спальня, как я поняла. Может быть, Ассия, уже готовая к важной роли добродетельной бонны, оборудовала себе настоящее родильное помещение. А может, она здесь занималась чем-то вроде местной йоги. Сейчас она, в просторной белой рубахе, сидела на огромном плетеном шаре, уперев руки в живот, и вид у нее был не как у роженицы, измученный и болезненный, а очень недовольный.
— Совсем с ума сошли, — она потянулась на шаре туда-сюда, из бока в бок, прислушиваясь к себе, и снова поморщилась. Правда, увидев меня, сразу же засверкала глазами и поспешила поделиться: — Нет, ты представляешь, Лилия, моя доктор занята, присылают мне какого-то плешивого боно — неизвестно, что больше, его живот или самомнение. И началось: бонна, все эти дыхательные гимнастики и упражнения вред и шарлатанство, только по-старинке, бабушки рожали на ходу и вы способны, тем более почти что добродетельная бонна уже. А у меня первые схватки, а он мне — найдите вашу женскую точку ятъ, подумайте о любви и ласке, болезненные роды означают ненависть матери к ребенку. И спрашивает так сурово, а вы точно хотите этого ребенка? Я от возмущения чуть не родила! Живот щупать он отказался, на раскрытие смотреть тем более, это же не мужское дело, и вообще природа сама знает, как и что должно быть! А когда я спросила, зачем мне тогда доктор, знаешь, что он ответил?..
— Что? — поддержала я роженицу. Ну и просто потому что доктор — кстати, его я не видела — был явно не от мира сего. Точнее, нес что-то среднее между местными древними понятиями и антинаучной ересью моего мира.
— Что он своим присутствием — мужским началом — подавляет мою женскую эмоциональность. Мол, настраивает эту часть мира на рождение ребенка. Вот руками он помашет, и ребенок родится здоровый. А если я хочу, чтобы ребенок не только здоровый, но еще и умный родился, то за это я ему еще сто гелдов приплатить должна. Тогда он наложит мне на живот руки и попытается воздействовать на ребенка!..
— Э-э-э?..
— Вот и я сказала «э-э», а потом выгнала его взашей. Умный ребенок у меня и так будет, я же не дура, чтобы сто гелдов какому-то проходимцу платить! Я свою доктора дождусь, Федро обещал, что приведет ее. А так интервал между схватками сокращается, спина болит, все как обычно… Уф-ф… Записывай время, снова приступ! — гаркнула она командным тоном так, что я подскочила, чудом нашла с первого взгляда бумагу с карандашом и начеркала, что нужно.
А Ассия с лицом убийцы качалась на шаре и глубоко дышала. Скорее бы ее акушерка пришла, взмолилась я, потому что такая роженица руки помощи оторвет, а потом скажет, что так и было!
Глава восемнадцатая
Черта я два я откосила от участия в родах! Но…
Несмотря на то, что все события с момента прихода доктора, а пришла она почти сразу же, выветрились у меня из памяти, ощущения-то остались! Ощущение чуда — появление младенца на свет. И у меня начинали дрожать руки, когда я вспоминала, как доктор передала мне завернутого в пеленку малыша. Конечно, мне дали ребенка после того, как его подержал Федро, но острота момента от этого не пропала. Маленький, легкий, красный, сморщенный, ребенок казался мне самым прекрасным созданием на земле.
Ассия потребовала, чтобы первое время я помогала ей с ребенком и старшими детьми. Я с радостью согласилась, но переживала — справится ли Грежо с моей кухней? Так что бегала бесконечно туда-сюда, из детской в трактир, но у всего этого был и плюс: меня переселили из моей каморки в хозяйский дом, а еще, к моему великому удивлению, из министерства пришла бумага, что мои отработки закончены. Это было неожиданно, я не поверила, но Федро пояснил, что меня амнистировали, потому что моя хозяйка стала добродетельной бонной.