Попаданка в академии драконов-1
Шрифт:
И ведь мы даже толком не попрощались.
Я не собиралась часто теребить пуговицу, но сейчас рука так и тянется убедиться, что подарок – не сон. Пальцы легко проскальзывают между подушкой и простынёй. Пуговка чуть тёплая, с металлической петелькой внизу. Желание увидеть Арендара так сильно, что его золотистое лицо всплывает сквозь подушку. Развернув и приподняв пуговицу, удаётся создать иллюзию, будто Арендар лежит рядом и смотрит на меня глазами, полными золотых искорок.
– Где ты? – шепчу я.
Образ Арендара отзывается ласковой улыбкой. Выражением
– Драконище, – шепчу я. – Так и не показал свою морду близко, а я ведь никогда близко не видела драконов.
Чешуйки проступают на носу Арендара, чешуйчатая волна покрывает трансформирующееся в морду лицо, и вот уже на подушке рядом со мной золотистая небольшая голова дракона – почти как на семейном гербе Арендара. Увы, пальцы проходят сквозь чешую. Дракоша дёргает головой, и я ограничиваюсь внешним изучением: вокруг вертикальных зрачков совсем немного нежной кожи и очень маленькие, со спичечную головку, чешуйки. У оригинала они наверняка побольше, ведь он крупнее проекции.
Мысль о размерах вызывает рост золотой головы, она заполняет мой альков, и золотистые пряди гривы свисают сквозь одеяло и меня. Немного жуткое зрелище, когда из твоего живота торчит полупрозрачная прядь.
Всё, довольно, приказываю пуговице остановить показ. Голова дракона уменьшается и, обиженно на меня взглянув, сворачивается в пуговицу. Вот и отлично.
Взбив подушку, укладываюсь, натягиваю на себя одеяло.
«А вдруг пуговица укатилась? – глупо волнуюсь я и нахожу её под подушкой. – Всё, спать. И выкинуть всё из головы». Конечно, под «всё» я подразумеваю Арендара.
И даже почти получается. Но когда сон накатывает неодолимой волной, на подушке рядом разливается свет, и последнее, что я вижу перед провалом в забытьё – золотистые глаза Арендара.
***
– Так, никого нет, – шипит высунувшаяся за угол общежития Ника. – Пошли.
Бедная: говорит, практически все студентки (и даже некоторые студенты) так хотят посмотреть наш ремонт, что у неё ментальное чутьё отказывает, и она не может уловить находящихся рядом людей. Приходится в магазин идти не как нормальным людям через главный выход из общежития, а чёрным ходом по заднему двору. И всё из-за традиций: нас пригласили на чай, и от себя надо принести угощение. А у нас же в комнате хоть шаром покати.
Торопливо пройдя вдоль боковой стенки общежития, Ника не сворачивает на дорожку вдоль фасада, а смело влетает на вчера отреставрированный газон. Я мчусь за ней между деревьями, и в голове, как наяву, звучит мамин голос: «По газонам не ходят, по газонам ходить нельзя».
К счастью, двухэтажное здание с вывеской «Товары мисс Глории» довольно близко. Нижний этаж у него из слегка обтёсанных булыжников, верхний – из тёмных брусков.
Выскочив на каменную дорожку, Ника выше вскидывает голову. Наши каблучки звонко ударяются о ступени. Дверь, как и в нашем мире в подобных местах, открывается
Внутри очень тесно из-за многочисленных стеллажей, всюду поблескивают флаконы и банки, темнеют коробочки с этикетками. На стенах – мешанина из одежды, полотенец, каких-то пёстрых шарфиков и расшитых тряпок.
– …как это разобрали наборы для романтических пикников? – огорчённо изумляется Валарион. – А хотя бы для простых пикников?
– Ничего нет, увы, – полная женщина разводит руками над прилавками. – С продуктами беда.
– Добрый день, – бодро приветствует её Ника.
Валарион, вздрогнув, заливается румянцем. Втянув голову в плечи, медленно разворачивается к скользящей между полок Нике. Отшатывается от неё, как от огня, и прямо на стеллаж с многоколиберными баночками. Те отзываются тревожным звяканьем.
Чудом Валарион сохраняет равновесие. Красный как рак, он ныряет в соседний проход между стеллажами. Глядя в сторону Ники, хотя не видит её за полками, Валарион бросается к двери.
Мчится так, что едва успеваю отскочить с дороги. Под ногами у меня взвывает пожарная сирена. Продавщица в ужасе вскидывает руки, машет, кричит, но вой заглушает её слова.
Я отскакиваю в противоположную сторону. На дикий вопль даже Валарион возвращается. Смотрит то на меня, то на белого пушистого кота: тот, запрокинув голову, продолжает орать, точно пожарная, скорая и полицейская сирены вместе взятые.
– …Малыш! – прорывается крик продавщицы. – …хватит!..
Не выдержав, затыкаю уши. Валарион, зыркнув на Нику, захлопывает дверь, оставив нас, точнее, наши барабанные перепонки, на растерзание зверя. И это – будущий рыцарь!
Вой чуть стихает, но кот, скорбно глянув на примятый хвост, принимается орать пуще прежнего. Его стенание перекрывает усиленный голос продавщицы:
– Повелитель, хватит!
И кот мгновенно умолкает. Обратив на меня взор жутких, полностью чёрных глаз, шипит:
– Что б у тебя хвост вырос и кто-нибудь на него наступил!
Говорящий кот… а, ну, всякое в жизни бывает.
– Она же чуть-чуть наступила, – уже нормальным голосом ворчит продавщица. – Что ты ор поднял, словно тебе хвост отрезали?
Покосившись на неё, кот демонстративно вздёргивает хвост и бурчит:
– А что ты мне вопрос задаёшь, если вчера сняла заклинание понимания?
– Скандалист! – припечатывает его хозяйка. – И не думай, что я без заклинания совсем не понимаю, что ты там мявкаешь себе под нос.
– Э… кот, извини, я нечаянно, – каюсь я.
Ника прыскает.
– За нечаянно бьют отчаянно, – он бережно обнимает лапой пушистый хвостище. – И я не просто кот, я – Повелитель.
– Не слушайте его, – отмахивается продавщица. – Характер у Малыша склочный.
– Повелитель, – шипит Малыш. – Меня зовут Повелитель, глупая ты женщина! Тридцать лет у тебя живу, пора запомнить! – Он переводит взгляд на меня, и становится не по себе от его беспросветно-чёрных глаз. – Ты-то хоть не такая тупая? Понимаешь, что меня Повелителем надо называть.