Попаданка. Дочь чокнутого гения
Шрифт:
Медленно села, прислонившись к деревянным прутьям клетки. Моя «тюрьма» покачивалась из стороны в сторону, словно лодка на волнах. Замутило. То ли от страха, то ли от качки. Не знаю. Запрокинула голову, силясь сдержать рвотный кашель.
Отпустило. Надолго ли – сложно сказать. Но всё же облегчение пришло. Только вот страх, который должен был трепетать во мне, как пламя на ветру, утих, затерялся где-то в глубине тусклого сознания.
Помимо костров, по пыльной площади топтались люди – любопытствующие зеваки. Их настороженные
Усмехнулась. За последнее время я только и делала, что чувствовала себя героиней фильмов – от ужасов до драм. Надо бы посоветовать режиссёру моей жизни попробовать себя в других жанрах. Например, в романтической комедии, или просто в комедии, чтобы не пришлось щекотать расшатавшиеся нервы.
– Отступница! – визгливый детский голосок эхом разнёсся по площади, несколько раз оттолкнувшись от каменных стен домов и затихнув у ног многоликой толпы.
В клетку полетел камень – огромный булыжник, путь которого я видела так отчётливо, словно сама была им. Он врезался в прутья клетки, качнув её сильнее, и с глухим стуком свалился вниз. Бам!
– А ну, кыш!
Громыхнули шаги, и вперёд, встав между клеткой и собравшимися, вышел долговязый мужчина. В его руке застыло копьё, наконечник которого так высок, что поравнялся с полом «тюрьмы».
Его послушали. Разом откатились на шаг назад. Насколько их хватит?
Вцепившись в прутья, хриплым голосом спросила:
– Что с Дакаром?
Нужно было кричать о том, что я невиновна. Что не думала даже убивать его, но… Поверят? Нет. Это я знаю точно. Так к чему сотрясать воздух в тщетных попытках оправдаться?
Стражник расслышал. Нехотя повернул голову, смотря куда-то вниз, под клетку, и процедил отрывисто, зло:
– Не твоё дело, ведьма!
«Моё!» – хотела закричать, враз теряя терпение, но над ухом послышался шёпот:
– Лиза, пойдём!
Оглянулась. Рядом со мной появилось белесое облако, а из него завиднелись кончики пальцев. Галлюцинации? Или я всё же окончательно сошла с ума?
– Ну? – поторопили меня.
Не привиделось. Значит, это на самом деле.
Вот только…
Прикасаться к костлявой руке не хотелось, хоть я и знала, кто зовёт меня и предлагает помощь (во всяком случае, надеялась, что знаю). Внутри что-то противилось, упрямо заставляя тянуть время.
– Если откажешься, то я уже не смогу помощь, – облако колыхнулось в сторону, дёргано подпрыгнуло, и из толпы заверещали:
– Хватай её, уйдёт!
Это стало сигналом к действию. Судорожно вздохнув, протянула ладонь и, зажмурившись, ухнула куда-то.
***
Падение, если оно вовсе было, оказалось недолгим. Каких-то пару секунд – и мир за пределами закрытых глаз больше не качается.
– Всё уже, – тут же подтвердил догадку голос женщины.
Приоткрыла веки, не зная, чего ожидать от действительности. Но ничего особенного не обнаружилось. Я сидела на полу, в комнате, окутанной сумеречными тенями. Напротив меня на коленях сидела она – моя спасительница.
– Добро пожаловать, это мой дом, – женщина кивнула в сторону.
На ней нет капюшона, и хоть я уже знала, как она выглядит и почему, страх всё равно неприятно всколыхнулся в груди.
Дом. Подняв голову, увидела узкую кровать у маленького, затянутого пылью и паутиной окна, стол в углу, лампу, похожую на керосиновую, такую я когда-то видела у бабушки. Дощатый пол, потолок с балками, печь.
– Неплохо, – выдала я, не зная, что ещё ответить на гостеприимство и всю ситуацию в целом.
– Врёшь, – беззлобно усмехнулась женщина и подала мне руку, помогая встать.
Ноги держали плохо, да и чувствовала я себя странно – будто одна нереалистичная картинка сменилась другой. Декорации менялись, как в театре, но облегчения это не приносило.
– Дакар жив? – сделав шаг, впилась взглядом в спину отвернувшейся спасительницы.
Она напряглась. Пожала острыми плечами, которые были видны даже под тканью плаща, и медленно, словно нехотя, ответила:
– Жив, – она помолчала. – Теперь жив, – пояснила так, что её ответ породил ещё больше вопросов.
– Что значит – теперь?
Искоса посмотрела на меня, поджала бескровные губы и глухо отозвалась:
– Не с-с-спрашивай.
Её голос зазвучал по-змеиному – с характерным шипением и холодом, что разнёсся вместе со словами по небольшой комнате. Поёжилась, с трудом подавив желание обхватить себя руками. Зачем тогда бросать эти недомолвки? Мне бы вполне хватило ответа, что он жив.
Жив… Грустная улыбка коснулась губ и тут же пропала.
– Глупая, – тем не менее, не оборачиваясь, прокомментировала женщина. – Он же зверь, убийца, а ты…
Радость померкла, горечью встав в горле.
– Иногда звери добрее людей, – тихо прошептала я и шумно выдохнула. – Ты же меня не просто так спасла? – обессилено опустилась на край шаткой табуретки у самого стола.
По телу прокатилась дрожь. Сначала едва заметная, больше похожая на покалывание тысячи иголок, но очередная волна встряхнула меня так, что клацнули зубы.
На моих глазах чуть не убили Дакара, а потом… Потом меня чуть не сожгли, как самую настоящую ведьму!
– Пей! – губ коснулся край железной кружки, и я, с трудом сделав глоток, проглотила обжигающую жидкость. – А ты молодец, долго держалась, – словно сквозь туман ко мне пробирался голос женщины, обволакивающий, тёплый и заботливый.
Тряхнула головой – последнее наверняка почудилось. Здесь-то откуда заботе взяться?
– Выпей ещё, легче станет.
Теперь перед глазами развеялась и мутная пелена.