Попаданка. Дочь чокнутого гения
Шрифт:
– Я не отступница!
Признание, полное боли и ужаса. Я не хочу снова в клетку, на костёр, или куда там на этот раз они попытаются меня отправить? Всё было совсем не так, и я… не виновата! Я даже не знала, что моя мать…
– Всё хорошо, – он попытался улыбнуться, руки сильнее сжались на талии. – Я никому тебя не отдам.
Порой всего пара слов может подарить крылья… Настоящие, а не призрачные.
За спиной хмыкнули. Дакар в ответ зарычал – глухо, так, что под кончиками пальцев я почувствовала вибрацию. Но это
Тот, кто стоял рядом, отошёл. Я слышала шаги, потом Дакар тихо пробормотал:
– Нужно обработать рану.
О чём он?
Непонимающе нахмурилась, подняла взгляд.
– Кинжал всего лишь вспорол кожу, – успокаивающе провёл рукой по пояснице.
Отстранилась, посмотрев на себя.
На платье, в том месте, где находится сердце, была разрезана ткань и на коже «красовалась» неглубокая царапина.
Дакар отошёл на шаг, и я осмотрелась. В комнате, застыв у стены истуканами, стояли трое мужчин. Коричневые камзолы с золотой вышивкой на груди, в виде оскалившейся морды медведя. Такого же цвета узкие брюки, высокие кожаные сапоги. Выражения лиц – непроницаемые маски.
– Так где портал? – с другой стороны раздался ленивый голос.
Обернулась. В кресле сидел молодой мужчина, который до этого подходил к нам.
Цепкий взгляд заставил вздрогнуть и сильнее сжать пальцы на руке Дакара. Жест не остался незамеченным.
– Смешная она, – улыбка коснулась аккуратно очерченных губ, но не глаз. Глаза остались холодными. – Себя убить не побоялась, а сейчас дрожит.
Стараясь побороть страх и не быть предметом насмешек, тихо произнесла:
– В кабинете.
Улыбаться мужчина перестал. Поднялся с кресла, махнул тем, что стояли у двери. Трое вышли из комнаты, а этот, прежде чем уйти, с намёком бросил:
– Вы тут пока можете… полюбезничать.
Его слова показались гадкими и ядовитыми. Хотя почему же показались? Они такими и были, ими он пытался задеть намеренно.
Передёрнула плечами, желая стряхнуть с себя неприятное впечатление.
– Как пожелаете, ваше величество! – покорно произнёс Дакар, и я беззвучно охнула, чем заслужила ещё одну ухмылку… короля?
Вот этот молодой человек – король?
Когда за ним закрылась дверь, обернулась, поймав потемневший взгляд:
– Не бойся, он тебя не тронет, – Дакар понял мой вопрос без слов.
Не тронут… Но что они здесь делают?
– Пойдём, – он потянул меня к кровати, посадил на мягкий матрас. Сам отошёл к тумбочке, из которой достал чистые тряпки и флакон с какой-то жидкостью, а ещё чудодейственный порошок.
Хотелось спросить обо всём сразу – и в то же время промолчать, чтобы не услышать какой-нибудь страшной правды. Дакар избавил меня от метаний, заговорив первым:
– Почему ты вернулась?
Он не смотрел на меня. Надорвал сильнее ткань платья, отчего я вздрогнула, налил жидкости из флакона на сложенную в несколько слоёв ткань и осторожно приложил к ране. Хотя это даже раной назвать сложно, так, самая обычная царапина. А я ведь была уверена, что удар выйдет сильным, и в живых точно не останусь. Рада, что ошиблась.
Но его вопрос показался абсурдным. Как я могла уехать? И бросить его на верную смерть? Ведь те люди… Они сбежали, только увидев тот злосчастный камень, который после отобрали стражники.
– Потому что, – запнулась, подбирая слова, – не смогла поступить иначе?
Вышло так, будто я спросила его об этом.
Но точно сформулировать то, что казалось очевидным, не получилось.
– И только? – посмотрел на меня снизу вверх, пытаясь найти ответ во взгляде.
Нужно ответить, но я медлила. Теряясь от чувств, что даже для меня стали открытием, от мыслей и от осознания – этот человек слишком дорог мне, чтобы отмахнуться ничего не значащим «не смогла поступить иначе».
Не это причина моего поступка, а…
– Ты очень дорог мне.
– Насколько? – сдавленный шёпот и гулкое биение сердца – его и моего тоже.
– Настолько, что без тебя невозможно жить.
И ведь не соврала. Как можно жить без того, кто впервые за девятнадцать лет не отмахнулся от меня, как от назойливой мухи? Не улыбнулся рассеянной улыбкой и не бросил в ответ на важные вопросы ничего не значащее «потом»? Возможно, будь у меня хоть кто-то рядом, не здесь и сейчас, а всегда, я не оценила бы этого человека, который и человек-то только отчасти. Но у меня не было никого. Я всегда чувствовала себя одиноко, предоставлена сама себе и миру – негостеприимному и равнодушному.
Суровое лицо разгладилось, со лба исчезла вертикальная складка, из глаз пропала суровость и холодность.
– Я думал, что умру, когда очнулся и не увидел тебя.
Прикрыла глаза, сдерживая слёзы. Если сейчас расплачусь, то попросту не смогу успокоиться. Этот день вышел слишком насыщенным для одной меня. Но пожаловаться и высказать всё стало необходимостью.
– Они обвинили меня и хотели сжечь.
Дакар сел рядом, перетянув к себе на колени. Так уютно. По-настоящему уютно, словно я вернулась домой.
– Я не сказала тебе правду, хотя должна была. Она дала мне камень, они подумали, что я отступница. Потом портал.
Слова лились потоком. Сбивчивая цепочка событий, которая яркими вспышками мелькала перед глазами. И костры – высокие, яркие, пышущие жаром. Порталы и падения. Открывшиеся тайны, которые я бы предпочла не знать. Никогда.
Чем больше говорила, тем сильнее жгло в груди. Словно кислоты плеснули, и она разъедает кожу всё сильнее и сильнее. Под конец я выдохлась, всё бормотала что-то, но сама не могла понять, что именно. Это продолжалось бы бесконечно долго, если бы Дакар не обхватил моё лицо ладонями и не поцеловал бы, вытесняя сумбурные мысли.