Попалась, ведьма!
Шрифт:
– Вы разговаривали с фамильяром? – опять переспросил отец, не обратив ни малейшего внимания на бокал рядом. – Быть того не может! По-моему, на это способны только ведьмы.
– Не только.
Под ярким светом магического шара особенно ярко блеснул медальон надзора, вытащенный Шейном из кармана. О да, отец прекрасно знал этот символ. Потому как заметно побледнел и дернул кадыком, точно проглотил какое-то ругательство.
К слову. Я до сих пор не понимала этого парадокса. Шейн одновременно и демон, и работает в надзоре. Нелепица какая-то!
–
– Не совсем, – мягко возразил Шейн. – Я оказываю ему, так сказать, консультативные услуги. Разыскиваю сбежавших ведьм, потерянные артефакты. И гримуары, которые могут быть опасны, если попадут не в те руки.
– Я не знаю, где гримуар Ивы, – хрипло выдохнул отец.
– Господин Петерсон, ну полно вам.
Шейн сверкнул белозубой улыбкой. Правда, мне от этого почему-то стало очень неуютно. А блондин тем временем медленно пригубил бокал, глядя на моего отца поверх него.
Отец нервно дернулся, словно от удара. Слепо зашарил рукой по подлокотнику, нащупал свой бокал и одним глотком осушил его.
– Я не знаю, где гримуар Ивы, – повторил он чуть тверже. – И я вам об этом уже сказал.
– А я сказал, что говорил с фамильяром. – Шейн укоризненно цокнул языком. – Более того. Я и сейчас его вижу. Он сидит прямо у вас на плече.
Лицо отца исказилось от ужаса. Он принялся суматошно оглядываться, явно пытаясь увидеть то, о чем, а вернее – о ком говорит Шейн. И с нескрываемым облегчением перевел дыхание, убедившись, что на его плечах ничего нет.
– Отдайте гримуар, – бархатным голосом попросил Шейн, с усмешкой наблюдая за лихорадочными движениями моего отца. – Криста имеет на него полное право.
– Криста не ведьма! – глухо рявкнул отец. – И никогда ею не станет. К превеликому моему счастью. Так решил не только я. Это был выбор и ее матери, за который она заплатила жизнью.
Как это?
Я с трудом удержалась от изумленного восклицания, осознав, что именно сейчас услышала. Неужели моя мать умерла именно из-за того, что не поставила мне ведьминскую метку? Но почему?
Отец вполголоса выругался, видимо, осознав, что ляпнул лишнего.
– Прости, Криста, – негромко обронил он, не глядя на меня. – Ты не должна была этого знать.
Я вскинулась, все-таки желая задать вопрос. Но в этот момент Шейн выразительно посмотрел на меня и покачал головой, запрещая вмешиваться.
– Вы очень упрямый и целеустремленный человек, господин Петерсон, – проговорил он серьезно, вновь все внимание обратив на моего насупившегося отца. – Честное слово, такие люди вызывают у меня искреннее уважение. В нашем безумном мире нелегко оставаться верным своим принципам. Особенно если сам осознаешь, что поступаешь неверно. И ваша дочь унаследовала ваш характер в полной мере. Вызывает неподдельное восхищение то, с какой самоотверженностью она пытается изменить судьбу, став той, кем и должна
– Можете говорить что угодно, – пробурчал отец, воинственно сжав кулаки. – Я все равно не отдам вам гримуар.
– О, вы все-таки знаете, где он. Это уже прогресс.
Шейн аккуратно поставил бокал на столик рядом. Скрестил на груди руки и сделал несколько шагов к креслу отца.
Тот по мере приближения блондина все больше выпрямлялся. Да что там – я и сама от волнения принялась грызть ногти. Что-то все это мне не нравится. Как бы Шейн не перешел от уговоров к действиям. Не сомневаюсь, что демон сумеет добиться своего. Правда, вряд ли его способы мне понравятся.
Но Шейн остановился, не дойдя до моего отца самую малость. Склонил голову набок, молча глядя на него.
Чем дольше длилась эта пауза – тем тревожнее мне становилось. Воздух сгустился от напряжения и давил на грудь.
Если мне так страшно, то каково же сейчас отцу? Прежде я и представить не могла, насколько он отважный человек.
– Хоть пытайте меня, – сипло выплюнул отец, исподлобья уставившись на Шейна.
– Пытать? – задумчиво протянул Шейн. Многозначительно вскинул бровь, словно мысленно уже представлял, как будет это делать.
Я на всякий случай подобралась, словно для прыжка. Ну уж нет. Пусть только попробует прикоснуться к моему отцу! Тогда я не знаю, что сделаю. Накинусь на него, как дикая кошка, расцарапаю все лицо, выдеру все волосы…
«Остынь, – холодно прозвучало в голове. – Никто твоего отца и пальцем не тронет. Хотя, признаюсь честно, он первый человек за очень долгое время, которого меня так и тянет взять за грудки и хорошенько встряхнуть. Видимо, упрямство – это отличительная черта вашего семейства».
Отец в ожидании продолжения заметно посерел лицом. Лоб влажно блестел от обильно выступившей испарины. Но нельзя не признать, что держался он намного лучше, чем держалась бы я, к примеру, в такой же ситуации. О, как ни грустно осознавать, на его месте я бы давно скулила от ужаса и умоляла о пощаде.
– Не беспокойтесь, господин Петерсон, я не собираюсь причинять вам боль, – наконец, после долгой томительной паузы произнес Шейн. Даже более того – сделал шаг назад. Снова взял со столика бокал, взболтал содержимое и глянул на моего отца через алые переливы вина.
– Не собираетесь? – слегка расслабившись, переспросил тот.
– Нет, и уговаривать больше не буду. – Шейн пожал плечами. – Через пару минут я уйду и больше никогда не потревожу ваш покой.
Как это – уйдет? Так просто?
– Как это? – удивленно спросил отец.
– Так это. – Шейн чуть мазнул губами по кромке бокала. После чего продолжил нарочито равнодушным тоном: – Но знаете, что будет потом? Ваша дочь слышала, что гримуар Ивы существует. А еще она знает, что по воле родителей не стала ведьмой. Вы же в курсе, как страстно она мечтает об этом. Как думаете, какой будет ее реакция?