Попасть в отбор, украсть проклятье
Шрифт:
Всего несколько фраз, за которыми – целая жизнь. Изломанная предательством, отравленная ненавистью, подчиненная мести. Судя по всему, лейтенант была из тех, кто видит цель и не видит препятствий. Дальнейший рассказ ворона лишь подтвердил это.
Майнок поступила в отдел сразу после индивидуального обучения. Хотя могла бы выбрать службу при дворе: редкий дар позволил бы ей стать лучшей фрейлиной императрицы. Она бы оберегала Ее Величество от плохого настроения и кручины, – в общем, служила на благо империи и не рисковала жизнью ежечасно. Но Майнок хотела мстить. Таким, как тот, кто ее купил. Таким, как тот, кто ее продал.
– Теперь понимаешь, что у нее с ренегатами свои счеты? Для нее враги короны – ее личные враги.
Он говорил, а я ощущала прикосновения его теплых, сухих, чуть шершавых пальцев к своей холодной бледной, рассеченной ножом коже, которую хотелось прикрыть. Впервые я стеснялась себя. Того, что я такая.
– Значит, ее можно исключить? – уточнила я у ворона, который закончил шить и искал взглядом ножницы, чтобы перерезать нитку.
– Нет, - огорошил меня Ар.
– Я не исключаю никого. Просто говорю о том, что у нее должен был быть очень веский повод, чтобы перейти на сторону преступников.
Ножниц на столе не было. Я уже хотела чиркнуть когтем – хоть какая-то польза от моего маникюра – но тут ворон наклонился и просто перекусил нитку зубами. Всего доля секунды, когда даже не его щека – дыхание прикоснулось к моему плечу. И вот странность: я не чувствовала боли, пока игла протыкала меня, а вот этот миг… от этого прикосновения без касания побежали мурашки.
Забота ворона, такая простая, обыденная, позволила мне на несколько секунд почувствовать себя живой, абсолютно и совершенно живой.
– Спасибо, – я поспешила натянуть куртку, закрывая шов.
Ворон же, будто угадав, о чем я думаю, рукой накрыл мое плечо, не дав мне до конца поправить одежду.
– Тай. Поверь, ты красивая. Даже сейчас.
– Он провел пальцем по моему подбородку, чуть его приподняв, мягко заставляя посмотреть ему прямо в глаза.
– Поверь, я видел много красивых лиц, скрывавших уродства души. И привык к этом настолько, что стал считать это нормальным. Что в тебе видят не тебя самого, а положение, власть, деньги или угрозу. И сам перестал видеть в людях человеческое.
– Ну, я не совсем человек. Скорее просто очень активный и жизнерадостный труп, - попыталась я улыбнуться и добавила: – А нормы… Ее вообще не существует. Что естественно для коршуна, то кошмар и смерть для полевки, которую он закогтил. Если бы ты не научился видеть людей насквозь, то…
– Я бы не выжил, - закончил за меня ворон и, отстранившись, подошел к сейфу и открыл его дверцу.
– Помнишь, я говорил тебе о черепе. Так вот. Это череп моего брата, Энора. его убили год назад. Он совершил ошибку, поверив, и поплатился.
– Постой! Как убили?
– я вскочила с места. – О таком событии наверняка бы раструбили все новостные листки!
– Если бы репортеры узнали, то да. Но официально Энор отбыл с исследовательской экспедицией в долину Гейзеров.
– Зачем? – не поняла я.
А потом до меня дошло: император и его наследники – сильнейшие маги империи. На их крови зиждется закон и порядок. Считается, что их невозможно убить, как простых смертных. А если окажется, что это не так… сколько ещё тайных обществ, жаждущих захватить власть, появится только в одной Эйле? Вот и получается, что Его Высочество Энор ушел за Грань столь же тихо и безвестно, как подзаборный бродяга. Просто чтобы простые имперцы спали спокойно.
Все это время ворон молчал и следил за тем, как меняется выражение моего лица, пока я осознаю, что стоит за его словами.
– Мне жаль, - произнесла я до оскомины банальные слова.
И нормальный человек бы на этом остановился, но только не некромант! Для нас смерть – это просто ремесло. Особенно если эта смерть – не твоя собственная. В общем, у нас специфические взгляды и на загробие, и на саму жизнь. Которую мы, к слову, считаем великой ценностью. А посему, как и всякие кладоискатели, норовим ее откопать. Даже если она давно и прочно зарыта. Причем даже не нами.
Посему я не смогла удержаться от того, чтобы не приободрить ворона:
– Зато у меня для тебя есть и хорошая новость. Ты знал, что всякий, хранящий скелеты в шкафу, - слегка некромант? А у тебя их – что фигуральных, что реальных, – я кивком указала на череп, - преизрядно.
– Вообще-то я храню «свои скелеты», как ты выразилась, не в шкафу, а в сейфе, – педантично поправил Ар.
– Ну да, – охотно согласилась я.
– Такие тайны обычному шкафу и я бы не доверила.
– А касательно того, что я некромант… Тай, даже не надейся: в расследовании ты не участвуешь!
– Но я даже не заикнулась о том, что раз ты немножко маг смерти и я могу попросить тебя как коллега коллегу… – возмутилась я. Искренне так, негодующе. Потому как именно это я и собиралась сказать. – Ар, с тобой даже спорить неинтересно!
– Зато быстро, – тут же нашелся ворон.
– Ну а может всё же?..
– с надеждой уточнила я и выдвинула свой главный аргумент: – Да я просто не могу не участвовать. Я уже вляпалась по самую надгробную плиту! И это… Я же твой главный свидетель. Ну, или главное вещественное доказательство. Но главное же!
На мою пылкую речь ворон лишь вздохнул. Выдержал паузу, во время которой я закипела, как холодный чайник, и произнес:
– Тай, ты можешь быть тенью, я об этом говорил и от слов своих не отказываюсь. Но вмешиваться в ход этого дела я тебе, извини, не позволю.
– А в дамскую комнату ты мне позволишь сходить?
– хотела произнести это спокойно. Но где Тай – и где это самое «спокойно»? Я ведь даже существую вопреки здравому смыслу. Посему получилось всё в точности да наоборот. Фраза прозвучала с вызовом.