Попасть в отбор, украсть проклятье
Шрифт:
Вспомнила, как я виртуозно умудряюсь влипать в неприятности, и мне так и захотелось сказать: «Зовите меня Счастливой. С родовой фамилией По Жизни». Только, думаю, такой ответ его навряд ли устроит.
– Тай.
– Тай, - он прокатил мое имя на языке, словно пробуя на вкус. И тот, судя по всему, показался ему далеким от лакричного леденца. – Мне не нравится, что брат ведет свою игру… – начал князь, а я про себя перевела эту фразу с мужского языка на нормальный: «Меня бесит, что я посчитал вас приличной эйрой, а вы оказались шпионкой». – …Но, так или иначе,
Скорее всего, он ожидал в ответ что-то вроде ритуальной фразы: «служить империи – это мой долг», или «я не могла поступить иначе»… Но я не была карателем. И присяги не давала. Посему повисла тишина. Она была из тех, когда не нужно анализировать смысла фраз, достаточно понимать паузы между ними. А Великий князь, как и ворон, дураком не был.
– Тай… а вы, оказывается, сплошная загадка. Во всем. Даже… – Тут мой подборок бесцеремонно схватили и развернули лицом к свету со словами: – А в кабинете братца я поверил, что передо мной умертвие…
– Я живая! – Резко мотнула головой, освобождая лицо из мужской руки.
– С вами, как я успел понять, нет ничего очевидного.
Какой же он упертый. Стиснула зубы, борясь с искушением доходчиво объяснить Вильфреду, кто я. Ведь если попытаюсь достучаться до брата ворона, боюсь, судить меня будут за избиение.
– Тогда у вас остается в моем случае поверить в невероятное, - парировала я.
Вильфред усмехнулся и, сделав шаг вперед так, что мы оказались неприлично близко, произнес:
– И все же… Какие бы распри ни были у нас с Арнсгаром, я не хочу, чтобы между мной и вами, Тай, - он выделил последние слова, – стояла вражда.
Вот ведь! Высочество! Раздражения на него не хватает. У кого бы занять?
– Я не держу на вас зла, - миролюбиво начала я, а затем не удержалась и добавила: – Потому что держать нечем: руки у некромантов обычно заняты арбалетом или чарами упокоения.
– Значит, маг смерти… – азартно произнес Вильфред, и я поняла: теперь братец ворона будет носом землю рыть, а выяснит обо мне всё.
? я нахмурилась, прикидывая: а не оглушить ли Его Высочество на недельку сонными чарами и не припрятать ли тело в надежном месте? Например, в склепе. А что? Так я точно спасу ему жизнь! Вот только ведь он наверняка обвешан охранными амулетами, как бродячий пес – репьями.
Но определенно этот тип нарывался на то, чтобы я наплевала на все охранные чары и зарядила ему промеж глаз заклинанием.
Но тут из темноты коридора раздалось:
– Однако какая занятная картина… – Этот голос я бы узнала из тысячи. Вот только сейчас он звенел холодной яростью.
Вильфред тут же отпустил мою талию и даже сделал несколько шагов назад. Что, кстати, было весьма разумно с его стороны. Я бы точно при виде столь мрачного ворона еще и парочку плетений щитов приготовила.
– Брат, какая встреча, – насмешливо протянул Вильфред, а затем, чуть склонив голову набок в шутовском поклоне, присовокупил: – Думаю, мне стоит удалиться. Все же встреча подчиненных с начальством…
И, неимоверно довольный чем-то, развернувшись, он пошел прочь. А я осталась. Захотелось рвануть навстречу Ару, оказаться в его объятьях. Но потом до меня дошло, как мы с Вильфредом выглядели со стороны, и…
Мы замерли с вороном на миг. На один долгий миг, в котором было все. А потом… Не знаю, кто сделал первый шаг. Он? Я? Да не все ли равно, если мы встретились в объятьях друг друга. Ар открыл спиной дверь одной из пустых комнат, щелкнул запор, отсекая нас от всего мира, и…
Затем я поняла, что не только истина может родиться в споре, но и ребенок. А ревность – и вовсе одна из главных причин многодетных семей!
Ар целовал меня неистово. Словно клеймил. ? я – отвечала ему тем же. Ворон оторвал мои руки от себя и припечатал к двери. Его язык вторгся в мой рот. Жадно, сильно. Каратель вжался бедрами мне в живот, и я почувствовала его мужское желание.
Я не удержалась, скользнув пальцами под его рубашку, ощутив кожей напряженные мысцы, выступающие кубики пресса. Ар вздрогнул от удовольствия.
– Я схожу по тебе с ума, – выдохнул он, пожирая меня голодным взглядом. – Никогда не думал, что способен на ревность…
Подалась вперед. Тело горело. Я была пьяна вороном. Он ласкал меня, целовал, не давая и мига, чтобы опомниться. Да я и не хотела. Ярость. Желание. Дикая, жадная потребность друг в друге. В прикосновениях.
Я почувствовала, как сильные руки подхватили меня под ягодицы, усадили на крышку клавесина, раздвигая ноги, поднимая подол платья. И это – не отрываясь ни на секунду от моих губ. Внизу живота словно вспыхнуло пламя. И оно поднималось выше, заставляя гореть уже меня всю, лишая воздуха, иссушая, рождая жажду, утолить которую могли только прикосновения ворона, поцелуи ворона… только он.
Мои пальцы скользнули на его шею, зарылись в черные жесткие волосы, отчего Ар застонал от удовольствия.
Я почувствовала, как его поцелуи спускаются все ниже: шея, обнаженная грудь. Я даже не заметила, когда ворон успел ослабить корсет.
А вот рука Ара, скользнувшая под подол, наоборот, поднималась все выше: щиколотка, обтянутая тонким чулком, колено, внутренняя сторона бедра. Прикосновения пальцев к обнаженной коже, на границе, где тонкий чулок закончился, а батист панталон ещё не начался, заставили меня простонать от наслаждения.
– Моя Тай… – Шепот, от которого по спине пробежали мурашки.
Шуршание ткани, когда ?р справился с последним батистовым бастионом и… он вжался в мои бедра. Обхватила его ногами, словно это могло мне помочь на миг задержаться в этой реальности.
– Ар… – Мой не шепот, гортанный хрип, разнесся по комнате, залитой чернильным сумраком.
?н вбивался в меня, заставляя стонать от наслаждения, которое было одно на двоих. Мы любили друг друга на грани боли. Нас выворачивало наизнанку от дикой потребности обладания. И не было ничего важнее, чем утолить этот голод ласками, проникновением, шальными ударами, отдающимися ритмичным скрипом крышки клавесина.