Попасть замуж
Шрифт:
– Можно? Здесь?
– Да-а. Сожми… сожми чуть сильнее…
Я послушалась, закусила губу, принялась его ласкать. Очень хотелось повторить путь пальцев губами и языком, но я побоялась. Пока не время. Может быть, в следующий раз.
– Ани-и-и… хватит…
– Тебе не нравится? – лукаво спросила я.
Собственное возбуждение выдавали тяжелое дыхание и охрипший голос, но Макс уже подошел близко к грани. Он схватил меня за запястье, отвел руку.
– Нравится. Даже слишком.
– Тогда, – я скользнула по его телу, приподнялась и опустилась, принимая
– Ани, – выдохнул он и схватил меня за бока, помогая двигаться, – Ани, да-а-а…
Разумеется, спор я выиграла. И с довольной сытой улыбкой наблюдала, как Макс спешно приводит себя в порядок, чтобы отправиться во дворец.
– До вечера, – шепнул он и прикоснулся к моим губам быстрым нежным поцелуем.
– До вечера, – ответила я.
И только когда он ушел, радостное настроение покинуло меня. Потому что я вспомнила о спрятанной в ящике комода записке от Алекса. Записке, о которой я так и не отважилась рассказать мужу.
* * *
Я поняла, что ее нужно уничтожить, как только прочитала. Алекс (или кто-то другой, гораздо хитрее его) использовал такие слова и выражения, что сомнений не оставалось: Анита ждет не дождется, когда же сможет воссоединиться с возлюбленным. Использовалось все: и заверения вскоре избавить несчастную от «этого чудовища», и клятвы в вечной любви, и напоминания о «наших страстных ласках». Порывшись в памяти, я выудила воспоминания лишь о нескольких поцелуях, но как доказать Максу, что Алекс, мягко говоря, преувеличил? Нет, от мерзкой писульки следовало избавиться как можно скорее.
Вне себя от ярости, я разорвала бумагу на две части, а потом каждую половинку – ещё на две. И остановилась. Да, можно изодрать записку в клочья и выкинуть в корзину, вот только вряд ли слуги не заметят столь своеобразного мусора. А уж сложить его заново и без всякой магии – дело максимум получаса кропотливой работы. В то, что за мной никто в доме Макса не следит, я не верила. К глупцам мой муж точно не относился, следовательно, хотя бы горничная точно должна шпионить за хозяйкой. Или дворецкий. Или… Да что толку гадать! Пока что мне в этом доме не доверяли – и абсолютно справедливо.
Если бы в моей спальне горел камин, я бросила бы улику в огонь, но увы, в столь теплую погоду нужды в отоплении не возникало. Магические светильники оказались на поверку столь же пригодны для сжигания записок, как и электролампочки моего старого мира. Мне даже пришла в голову безумная идея изорвать-таки гадкую бумаженцию на мелкие клочки и попробовать проглотить их – а что, главное, запить большим количеством сока или вина. Но тут очень некстати раздался стук в дверь, и я поспешно запихнула обрывки в комод, постаравшись засунуть их подальше. Вряд ли горничная, вошедшая через мгновение, догадалась чем именно я занималась.
– Ужин вот-вот подадут, мейни, – сообщила она. – Мейни Магдален уже спустилась в столовую.
– Мой муж ещё не приехал?
– Нет, мейни. Мирт велел накрыть на двоих, стало быть, мейна Родвига
И все. Больше я не оставалась в одиночестве до самой ночи, когда устроилась в гостиной поджидать Макса. Можно было попробовать подняться в спальню, но я не сомневалась, что горничная тут же примется расстилать мне постель и помогать переодеваться ко сну. А если во время процесса жевания записки – в том, что ее получится проглотить мгновенно, я сильно сомневалась – появится Макс, то неприятности мне точно обеспечены.
И только утром, нежась в теплой ванне, я поразилась тому, как мне в голову не пришла простая догадка: порвать записку и спустить обрывки в канализацию. Оттуда их точно не выудит ни один маг, даже столь сильный, как мой супруг. Паника – не самый лучший советчик, это да.
От озарившей меня догадки я едва не захлопала в ладоши. Вовремя спохватилась, что внезапный приступ ликования озадачит Литу, уже замершую с подогретым огромным пушистым полотенцем в руках. Ничего, главное сейчас – отослать куда-нибудь горничную хоть на несколько минут. И я быстро придумала для нее поручение. Позавтракать нам с Максом ведь так и не удалось. Мейна Родвига, Первого министра, вне всякого сомнения, накормят и во дворце, как он и говорил. А мне тоже не мешает подкрепиться, тем более, что утром пришлось потратить немало сил.
– Лита, я буду завтракать здесь, – сообщила я, пока горничная расчесывала мои влажные волосы.
– Хорошо, мейни. Я принесу все, что вы пожелаете.
Хм, а чего же я желаю? Аппетит разыгрался просто удивительный для утра: обычно мне хватало небольшой порции еды на завтрак.
– Я хочу омлет. С грибами и беконом. И булочки с маслом. И сыр. И творог с апельсиновым джемом. И сок. А еще можно захватить персиков и винограда.
Завтрак – мечта обжоры. Смерть диете, вот. Впрочем, ни о каких диетах мне пока что заботиться в новом мире – и теле – не приходилось. Лита выслушала перечень заказанных блюд и даже бровью не повела.
– Слушаюсь, мейни. Все скоро будет готово.
Стоило ей скрыться за дверью, как я, едва сдержав ликующий вопль, метнулась к комоду, выдвинула ящик и вытащила обрывки записки. Для верности порвав гадкую бумаженцию еще на несколько клочков, бросилась в уборную. А когда вышла, то вся моя радость мигом испарилась. Посреди комнаты застыла истуканом Магдален. В руке она держала невесть как оброненный мной кусочек бумаги.
– Ани, – растерянно произнесла она, – Ани, это что же, получается, Алекс пишет тебе?
Я едва не застонала. Все, все идет наперекосяк из-за прилипчивого красавчика.
– Нет, Магдален, что ты, – фальшиво улыбаясь, заверила я кузину.
– Но это его почерк, – возразила она. – Я знаю.
Я лихорадочно пыталась сообразить, что бы такое солгать подостовернее. Обрывок записки в руке Магдален совсем небольшой, скорее всего, там поместилось не больше трех-пяти слов. И кузина ещё умудрилась опознать по этому огрызку почерк отправителя! Вот глазастая!
– Это старая записка! – выпалила я. – Алекс написал ее еще до моей свадьбы!