Попытка к бегству
Шрифт:
— Не надо. Извините, я сейчас.
Семен Петрович спустился из будки. Ледогоров огляделся. В каждом казенном помещении есть что-то, говорящее о его работниках. Он был уверен, что пепельница из снарядной гильзы, маленький портрет Сталина и книга с биографией маршала Жукова принадлежат его сегодняшнему собеседнику. «Вохровец» оказался подтянутым узколицым стариком в сером отглаженном костюмом со значком Ворошиловского стрелка и парой орденских планок. Пыхтя выхлопной трубой, в ворота протиснулся КАМАЗ с областными номерами. Старик поднялся обратно.
— Итак, слушаю вас. Простите, как ваше имя-отчество?
Он снял на секунду круглые очки с толстыми линзами и энергично потер глаза.
— Александр Игоревич. — Ледогоров снова протянул раскрытую «ксиву».
— Спасибо, спасибо. Я уже прочитал. — Семен Петрович надел очки обратно. — Слушаю вас, Александр Игоревич.
Ледогоров вздохнул.
— Совершено преступление, — начал он, — подозреваются лица кавказской национальности, имеющие притяжение к товарной станции. Есть номер машины одного из интересующих лиц. Геннадий Олегович сказал, что у вас ведется учет автомашин, заезжающих на территорию.
Семен Петрович слушал и кивал, полуприкрыв глаза. На момент Ледогорову показалось, что старик задремал.
— У вас есть фото? — неожиданно спросил он.
— Простите, что?
— Фотографии подозреваемых у вас есть?
Ледогоров пожал плечами.
— Есть, но я хотел бы посмотреть журнал регистрации…
— Успеете. Давайте сначала фотографии.
Голос у Семена Петровича налился металлом. Глаза прищурились. Лицо стало еще острее. Он походил на старую, но еще опасную овчарку.
— Смотрите, — Ледогоров протянул взятые с собой снимки, — вот наш потерпевший.
— Толстый?
— Да.
— Я его знаю, — старик снова снял очки и принялся тереть глаза. В этот момент лицо его расслаблялось и он походил на обычного доброго дедушку-пенсионера из-за «доминошного» столика. — У него синий «мерседес», в номере три двойки.
Ледогоров шумно выдохнул и достал сигарету. Ситуация становилась интересной.
— Он ездил по специальному пропуску от нашего грузинского князька. — Продолжил Семен Петрович. — Понимаете, о ком я говорю?
Ледогоров кивнул.
— У нас сейчас все «черножопые» по его пропускам ездят. Этот жирный говнюк часто бывал. Важный как барин. Так и хотелось поставить его на колени и с нагана в затылок.
Ледогоров поежился. В голосе старика сквозило неприкрытое знание предмета разговора.
— Когда он приезжал последний раз? — наконец спросил он, прикуривая.
— Дня два назад, — Семен Петрович достал из стола пачку «Примы» и раскрыл лежащий перед ним журнал. — Точно! Двадцать пятого.
Ледогоров почувствовал, как холодные буравчики засверлили в груди. Стрельба произошла в ночь с двадцать пятого на двадцать шестое. Начинал вырисовываться день Галус-тяна перед покушением.
— Во сколько он уехал? У вас это отмечается?
Казалось, старик испепелит его взглядом.
— Александр Игоревич, я здесь в охране служу, а не дворником. Во времена Лаврентия неточностей не прощали. — Он закурил и снова склонился над тетрадью. — Вот: заехал в девятнадцать сорок, выехал в ноль тридцать пять.
— Что? — Ледогоров подался вперед. — В ноль тридцать пять? Это точно?
Он чувствовал, как слетает разом, вызванная жарой истома. Внутри завибрировал энергетический моторчик. Мысли убыстряли свое движение. Перестрелка началась около часа. Отсюда до Некрасова по ночному городу минут десять — пятнадцать ходу. Выходит, именно отсюда Галустян поехал на встречу со стрелком.
— Конечно точно! — всплеснул руками Семен Петрович. — Двадцать пятого дежурил я. У нашего князька был день рождения и вся шайка была в сборе. Гуляли в ресторане вокзала, гниды.
Старик снова мгновенно превратился из «дедушки» в опасного пса.
— Этот урод — пьяный был, кстати! Я помню. Орал тут во дворе что-то на своем тарабарском. Потом они уехали.
Ледогоров сощурился. Едкий дым от «Примы» попал ему в глаза.
— Они? С ним кто-то был?
— Да, по-моему. Парень молодой. Они с ним вместе и орали. Потом сели в «мерседес» и уехали. Чуть ворота не снесли. Я даже полностью открыть не успел.
Ледогоров пододвинулся еще ближе к Семену Петровичу,
— Парня запомнили?
— Ну, молодой, лет двадцать пять… челка… — старик наморщил лоб, — в черном пиджаке. Темновато уже было.
— Он раньше бывал?
— Не припомню.
— Машина у него была?
— Не приметил.
Ледогоров вздохнул.
— А говорите: не прощали неточностей. Самое главное-то вы и упустили.
Старик выглядел откровенно удрученным. За воротами кто-то отчаянно сигналил, но он не обращал внимания.
— Откройте, Семен Петрович. — Ледогоров тронул его за плечо. — А мне пока дайте журнал посмотреть.
Страничка за двадцать пятое число оказалась исписанной вдоль и поперек. Прослеживалась устойчивая и закономерная тенденция: с утра на территорию в основном заезжали грузовики, «Газели», «каблучки» и прочие «рабочие лошадки», а с шести вечера в списке фигурировали «мерседесы», «бомбы», «тойоты» и другие иномарки. Видимо, начался съезд гостей на праздник. Ледогоров вытер пот со лба и посмотрел в окно. Старик о чем-то спорил с высоченным водителем серого фургона. Взгляд снова вернулся к списку. «Джип-Че-роки», «Крузер», «пятисотый». А дед неплохо разбирается в марках. «Ауди», снова «мерс», снова «Крузер». Представительная тусовка. «Лексус», «Ровер»… Стоп!»