Пора Познакомиться. Книга 3. Взросление
Шрифт:
На литр воды, одно сырое яйцо и ампулу новокаина. Этим раствором из клизмы опрыскивать рот перед едой. Я делала это зажав ребёнка под мышкой над ванной, и пока он кричал, опрыскивала его рот.
После он ел всё подряд не замечая боли,какое-то время ,а после еды просто споласкивали рот кипяченой водой со слабым раствором марганца. В промежутке я ему смазывала рот тремя мазями, их смесью нистатиновой, оксолиновой и третью не помню,что-то наподобие винилиновой.
Наматывала бинт на палец, смазывала мазью
Раньше, когда мы ездили гулять по Москве, каждый раз спрашивали сына, на чём поедем кататься на автобусе,троллейбусе или трамвайчике. Он отвечал и мы ехали. К стоматологу мы ездили на трамвае и после этого лечения на трамвай он вообще не хотел идти.
Счастье, что Иринка не заболела этой дрянью, всё-таки повзрослее была и всё подряд в рот не тащила.
Глава 21. О личной жизни.
Как я уже упоминала, за делами и хлопотами на работе, я упустила главное, общение с детьми и естественно расплата не замедлила последовать. Я не заметила сразу, что с дочкой неладно. Она забивается в углы и старается не попадаться на глаза. Это происходит оттого, что когда я дома, она в школе, в тот момент, когда я провожаю её в школу никого нет, все на работе, а бабушка спит и она чувствует себя раскованно, а о том, что происходит в момент, когда я на работе, а она дома с бабушкой или с обеими мегерами до прихода отца, мне неведомо.
Потому я и не напрягаюсь, а зря.
Ведь сигналы были и мне следовало обратить на них внимание. Неоднократно, обе вместе или по отдельности, они мне жалуются на то, что Иришка изрисовала лифт, я иду отмывать, не обращая внимание на слова дочери, что она этого не делала. Или Иришка не приходила с гуляния, а проторчала у подружки. Мне бы поинтересоваться у дочери, почему она не хочет идти домой, но вспоминаю, как сама заигрывалась у подружки и меня это не встревожило. У самой-то не было причин избегать дома бабушкиного, оттого и не думаю о плохом.
Или жалуются, что она ни с кем не здоровается, хотя от соседей таких жалоб не поступает, ну и прочие, вроде бы мелкие, но весьма ехидные кляузы. Счастье ещё, что я не ругала её и не читала дочери нотаций, видимо сильно уставала на работе и пропускала их наветы мимо ушей.
А вот о том, что они оказывается поколачивают ребёнка, не дают ей во-время поесть, постоянно третируют и грозятся сбросить с балкона, если она пожалуется мне или отцу, я не подозреваю, Иришка молчит и не говорит, только становится всё менее весёлой и всё более замкнутой.
Вина моя и в том, что приласкать и поцеловать младшего,
Не у одной меня случаются такие перекосы, но это не служит мне оправданием. От того дочка и молчала, зачем делиться с мамой, которой она безразлична, по её разумению.
Но рано или поздно, нарыв вызревает и прорывается. Так случилось и у нас.
Видимо, устав постоянно бояться, постоянно недоедать и скитаться, не всегда у подружек, иногда просто по улицам, в ожидании прихода отца. Ко мне на работу она не шла, оттого, что воображала себя ненужной и нелюбимой, а потом в другое отделение идти видимо ещё и стеснялась. Девочка однажды разразившись потоком горьких слёз, рассказала всё отцу, а он немедля мне.
Я расспросила у неё всё досконально, пожурив за то, что она так долго молчала, мы давно бы с папой защитили её.
Потом естественно возник скандал, при котором обе яростно всё отрицали и выкручивались, но всё было понятно из их грязных реплик и намёков, а мне не оставалось ничего, как отнести заявление в милицию и пригрозить им судом, за издевательства над ребёнком.
Дело в том, что они не давали ей притронуться к нашей собственной еде, гнали её с кухни, не допуская к холодильнику. Откуда столько ненависти к ребёнку, я не могла понять. Ведь моя дочка была такой ласковой, такой открытой и приветливой. Её все вокруг любили, а здесь жуткое неприятие, словно она малолетняя преступница. А может неприязнь ко мне самой, так выплёскивалась на ребенка.
Короче участковый передал моё заявление в товарищеский суд и в конце апреля, нас на него вызвали в ДЭЗ, в красный уголок. Помимо нашей семьи, туда подтянулись и кумушки с лавочки у нашего подъезда, так сказать группа поддержки наших женщин.
Только вот получилось всё совсем не так, как наши задумывали. И вышло так, оттого что я вела себя как обычно, просто рассказала обо всём, что узнала от дочки, без прикрас, без комментариев, просто рассказала. А Саша сидел рядом с жавшейся к нему Иришкой и Женей на руках.
А наши, вот уж верно говорят натуру не спрячешь, даже там распоясались, обзывали нас грязными словами, мы и хабалки и воровки и я не мужняя жена, а гулёна бесстыжая, вышедшая замуж за Московскую жилплощадь, а не за человека, ну и прочее в таком духе.
А на резонные вопросы председательствующего, привести факты всему перечисленному, они кричали одно, да об этом все говорят и все знают, даже её родня.
А на вопрос причём тут ребёнок, над которым они издеваются, последовало столь гнусное ругательство, которого я в жизни от них не слышала.