PORKO
Шрифт:
– Я хочу застрелиться, – признался я.
– Судя по всему, у вас двойка по анатомии, мистер Порк. Огнестрельные повреждения определенных участков тела могут привести к непоправимым последствиям.
– Ты просыпал таблетки, – сказал Рэй. – Патроны тоже куда-нибудь денутся. Ты неуверенная любительница ухода из хора инвалидов, которая горланит только добрые песни. Но если что, револьвер на втором этаже, в ящике из-под красок. Хочу, чтобы все подумали, что это был фестиваль цветов.
Я протер веки, сдерживая рыдания.
– Джеймс, – позвал Терри. – Джеймс. Позавчера утром ты, позавтракав в Отель-парке, провел чудовищно эффективную терапию для управляющего коллегией холдинга “Aqua”. Получил пятизначный кусок торта. Ты махал руками так, что пригнал дождь на это высохшее от жадности поле. Ты заставил скалу просверлить в себе щель изобилия. Никого не интересует, что после этого гер Гельбер на своем спорткаре, превышающем все технические и скоростные возможности производителя, протаранил бензовоз.
Рэй поднял руку.
– Я знаю, куда он дел гонорар. Он же просрал его на кокс, верно?
Терри вытащил из сжатого кулака презирающий двуличие средний палец.
– А неделю назад ты пять часов трахал жену местного богатея. Пять. Я перестал считать на втором. Это данные Рэя.
Я посмотрел на трясущиеся руки. Попытался подвигать фалангами.
– У меня ВИЧ, парни. Блять… ВИЧ.
– Сделай вид, будто анализы положительные, – посоветовал антигерой. – Я хотел сказать, отрицательно положительные.
– Вали-ка отсюда, – рыкнул Терри. – Джеймс. Такие, как ты, живут долго. Исключительные долбоебы пугают смерть.
– Валите оба.
Голова склонилась вперед, когда я разнял двух бушующих в танце гейш. В дверь ванной постучали.
– Доктор Порк? Это Роза. Вы в порядке?
Роза – моя уборщица. Я нанимаю ее пару раз в неделю. Говорят, ее старший сын утонул в ванне красной икры на светской вечеринке.
– Главное, чтобы не в имитации.
Я смотрел в тумбу под раковиной.
– Я проверила Киру. Она спит. Меня ждет муж, сэр.
– У тебя что. Есть дочь? – тихо спросил Рэй.
До меня стало доходить. Я не помню последней ночи. Руль от Порше я заменил двумя бутылками джина, опрокинув их в рот назидательной частью. Я вскочил и выбил дверь, бросившись ловить единственную свидетельницу. Роза утонула. Как и должна была, вместо Титаника. Растворилась в пучине заброшенной хламом квартиры.
В наступившей тишине я медленно извлекал воздух из легких. Легких потенциального. Не. Жильца.
– Это я сделал, – спокойно сказал Терри. – Я взял девочку из приюта святого Альберта. Вы оторвались, мне тоже захотелось. Знаешь, что ты вчера делал, Джеймс? Ты помочился на полицейскую собаку в каске.
Я нервно рассмеялся.
– Больше ни шагу без моего ведома, ублюдки. Запру навсегда. Устрою такой штурм, что там, откуда вы вылезли, начнут строить свои приюты.
– Хорошо ты придумал. Делать добрые дела, которых никто не увидит.
Единственная незанятая комната находилась в конце коридора. Глубокий ад для клаустрофобов. Интересно, насколько быстро развивается боязнь замкнутого пространства, когда дюжина пиратов ищет в трюме ядро с ромом?
– Посмотрим, – потер ладони Рэй. – Слышал, что новые знакомства расширяют кругозор. Кругозор и сознание, это одно и то же?
Я пробирался на ощупь. Почувствовал выключатель. Прежде, чем я увижу новую обузу своей жизни, разве не нужно принять старую?
– ВИЧ подождет, – опередил меня Терри. – Поверь, проблему родительской деятельности я наклонил в куда более острый угол.
Тушите. Вернее, подайте свет.
На кровати, собрав накидку под ногами, спала девушка лет семнадцати. Застывшая челка, будто обрызганная лаком, прямо лежала во весь лоб. Я дрогнул, выпятив нижнюю губу. Нежность обволакивала стены внизу живота и была готова выйти с газами.
– Говорят, девочки хуже мальчиков, – ядовито заметил Рэй. – Пубертатный период у них слегка островат, и может вообще не закончиться. Пока не поздно. Может, поменяем?
Я сполз вниз, к плинтусу.
– А чем ее кормить? – вслух спросил я. – У меня нет кукол. Я не умею готовить Цезарь.
– Когда Цезарь не поверил в заговор, он приготовил себя сам.
Гостья приподнялась. Она долго рассматривала меня, задевая волосы ресницами. Частое моргание говорит о пока не проявившейся симпатии. Ее явно смутил мужчина, сидящий на карачках.
– Выруби ее, – напряженно вставил Рэй. – Скажи что-нибудь обморочное. Как ты обычно соблазняешь женщин?
– Молчу дольше, чем они могут выдержать.
Я продолжал тактику недвижения.
– Пусть заговорит первая, – сказал Терри. – Тот, кто ведет диалог, чувствует себя особенным. Хотя. Сколько человек в мире каждый год убивает самоуверенность?
Антагонист встрепенулся.
– Потому что прививки – святое дело.
Девушка легла обратно на подушку. Взглянула на меня снова. Я ждал улыбки. Или знаков пальцами. Или широкого жеста неодобрения, когда в тебя летит неконтролируемый уже предмет.
– Вы обманули меня, сэр, – сказала она. – Обещали, что защитите, и привели сюда? В гадючник не лучше предыдущего. Думаете, меня можно присвоить себе? То, что вы натворили, у них называется “угон”. Я, конечно, далеко не машина. А вот гараж это или склад термитного корма? Непонятно.
Я сделал тупое лицо. Такое лицо должен делать подсадной первокурсник на знакомстве с группой. Ты говоришь, что увлекаешься лепкой статуй с большими хуями животных. Картинно замечаешь, что ошибся аудиторией. Повторяешь необходимое количество раз.
Главное – выбирать гуманитарные факультеты.
Всегда оставляйте необычное послевкусие, сэр.
– О чем это она? – спросил я.
Терри перебирал варианты.
– Анализирую. Полное сканирование личности.
– Вы знаете, кто мой хозяин? – встревает девушка.