PORKO
Шрифт:
– В детдоме есть хозяева? – поперхнулся Рэй.
– Мой хозяин – Клинт Путч.
Я что-то слышал об этом. Я пользовался этим, прибегал к финишу. Хорошие условия. Дерзкие цены на скачущих под тобой девиц. Интерьеры в стиле классического сутенерского добродушия.
Я собирался вывести своих друзей на серьезный разговор, но мне этого не требуется. Нас ведь не слышат.
– Терри. Ты ничего не хочешь рассказать?
– Я скажу, – снова влез Рэй. – Он перепутал детский дом и бордель. Сраный лицемер.
– Я была фавориткой, переданной в знак мира. Клинт Путч расстроился, что я не подхожу. Убил парочку человек. Он никого просто так не отпускает, – добавила гостья, мечтательно растянув последние слоги. – Ни-ко-го. Отпустить просто так можно только труп. По течению.
Я снова подумал о ВИЧ. Растянутая смерть от замедленной бомбы не так страшна. Гораздо позорнее сесть впросак, выпрошенный у заправляющего округой бандита.
– Легализация проституции не очень то и помогла бы. Сейчас нам пришлось бы иметь дело с полицией. Как ты представляешь себе формулировку статьи о краже несовершеннолетней куртизанки?
Завтра четыре сеанса. Люди, беспомощные и отвергнутые в психологическом сопровождении своих недугов, способны начать массовые беспорядки.
– Если тебя поймают и начнут пытать, мы позвоним, куда нужно, – сообщил Рэй. – Мы позвоним в ритуальные услуги.
– Спасибо, – выдавил я. – Большое.
– Ты бы хотел гроб из биоразлагаемых материалов?
Я встал на ноги и осторожно подошел ближе.
– Я Джеймс.
Она оглядела меня с макушки по пояс.
– Кира. Но это не важно. Тот, кто так поступает, сделан из гнилого материала. Подобное подобному. Это ничего, что я с вами пошла.
Девушка опустила взгляд.
– Я уже никому не нужна. Никто не будет слушать наших сказок и оправданий, ведь гнилой материал пробивается с одного удара. Вы когда-нибудь размышляли, почему его используют в качестве удобрений? Он безволен. Любой, кого используют, безволен.
– Я психотерапевт. Меня не смущают подобные темы.
– Они вас должны настораживать.
Я стерпел раскатистые мурашки без единой эмоции.
– После того, что вы сделали… вероятнее всего, вас поделят на две половины вдоль средней линии симметрии, и перевернут одну из них. Сэр. Я как-то подслушала разговор отца. Они называют это “смена полюсов”.
– Сэр, – передразнил Рэй. – У нее герпес. И сам папочка наверняка им и наградил. Точно говорю. Так ведут себя только те, кто хочет завести второй. Не удивляйся, если спросит твою медкарту. Чтобы убедиться, что с тобой можно работать.
– А они складываются?
– Меняй подход, – сказал Терри. – Главные ворота закрыты. На них неразличимые знаки.
– Вы два бесполезных куска недоматерии, – возмутился я. – У меня дома похищенная из борделя фаворитка Клинта Путча. Собственным пафосом. ОТКУДА?!
– Живая, – подбодрил парень с левого плеча. – И одетая. Я бы показал ей, где звезды. Но здесь потолок.
– Вы думаете о своем скором конце? – спросила Кира, разглядывая меня. – Ваши морщины, они вальсируют. Никогда не видела такой красоты.
– Блять, Джеймс, – прошептал Рэй. – Я сейчас кончу.
– Все штаны в стирке, – напомнил Терри.
Момент перехода к стадии нокаута был упущен. Игнорируя мольбу не прерывать вербального контакта с жертвой, я упал на спину и повредил восприятие происходящего. Обморок длился недолго. Недостаточно долго для того, чтобы начать говорить о серьезных отклонениях.
– Джеймс, – навис надо мной оскалившийся, пахнущий резким одеколоном детина с торчащей в стороны гривой. – Привет.
– Забирайте, что хотите, – простонал я. – Это ошибка.
– Ошибка – это доверять незнакомым людям акупунктуру. Ведь они знают самый короткий путь.
Он крутанул в руке лезвие.
– Мы нашли то, что ты взял. Ты зря возомнил себя освободителем, Порк. И дабы нечто похожее не повторилось, я возьму еще кое-что. В следующий раз, увидев тебя, я буду точно знать, за чем именно ты пришел.
Когда меня покрывает ледяной страх, друзья реагируют по-разному. Кто-то кричит о сопротивлении. Или находит интересные книги по истории марксизма.
Я закричал прежде, чем понял, что мизинец на правой руке подпрыгивает на покрывале в отдельном танце. Фаланга пульсировала, пачкая диван. Я скулил. В детстве я смеялся над щенками, ползающими в поисках забитой суки.
Теперь ищу ее сам.
Я скулил аккомпанементом удалявшимся шагам. Дирижер с отвращением поглядывал на искалеченную руку. Зрители отворачивали лица.
Никто никогда так не ждал антракта.
Эрл
– Мистер Порк. Ваше направление.
Я спрятал руку с отрезанным мизинцем за спину и принял бумаги левой.
– Вы получите инновационный подход к лечению, – улыбнулась ассистентка.
– Спроси, – не выдержал Рэй. – Спроси, не мог бы ты получить его прямо в кладовке за углом. Джеймс? Посмотри на ее грудь. Это инопланетные антенны для передачи возбуждения. Они не с Земли.
– Не трогай его, – сказал Терри. – Не сейчас.
Лейд с ринопластикой подождет. Я ненавижу свой нос, но еще больше не люблю руки без одного пальца. Это неполноценно. Это пугает детей, когда ты хочешь с ними помириться. Нет мизинца – нет мира.
Рыдая, из палаты я позвонил знакомому протезисту. Выпало несколько предложений со скидкой. Я настоял на том, чтобы никто не искал моей выгоды. Тогда Эрл рекомендовал мне поучаствовать в клинических испытаниях.
– Не понравится, вставим тебе туда зажигалку. Или фонарь. Конечно, я бы предпочел вмонтировать фонарь проктологу. Это может повысить его работоспособность.