Порочная луна
Шрифт:
— Так скоро вернулся?
Однако у подножия лестницы появляется не Кэм. Это незнакомец, одетый во все черное; еще один охотник. Я никогда не забываю лица, поэтому знаю, что не видела этого парня раньше. Он примерно моего роста — плюс-минус пара дюймов, — коренастый и широкоплечий, с рыжевато-каштановыми волосами и коротко подстриженной бородой. Он не особенно привлекателен, но то, как он на меня смотрит… что ж, ему явно нравится то, что он видит.
Он здесь, чтобы выпустить меня?
Возможно, это слишком обнадеживающая мысль,
— Ждешь кого-то другого? — спрашивает он, облизывая губы и пожирая меня взглядом.
О, значит, так оно и есть.
Я смотрю на него своим лучшим взглядом «трахни меня», хлопая ресницами.
— Я была бы разочарована, но я не разочарована, — отвечаю я соблазнительным мурлыканьем, действительно разыгрывая это.
Идиот заглатывает наживку, ухмылка кривит его губы, когда он приближается к камере. С близкого расстояния я вижу неровный белый шрам, пересекающий его тонкую верхнюю губу.
— Жаль, что Нокс взял ключи с собой, а то мы с тобой могли бы немного повеселиться, — растягивает слова он, многозначительно поводя бровями.
Мерзко. Этот чувак сейчас настоящий? Желчь подступает к моему горлу при мысли о том, что он прикасается ко мне своими грязными руками, но я заставляю себя подыграть. Он может быть полезен. Может быть, мне удастся уговорить его вернуться и выпустить меня из камеры под предлогом грязной связи.
— Это позор, — надуваю я губы.
— Это действительно так, — соглашается он, протягивая свою руку к моей.
Я борюсь с дрожью, когда его кончики пальцев касаются костяшек моих пальцев, но я совершенно не готова, когда он внезапно хватает меня за запястье, выдергивая его между прутьями решетки. Импульс швыряет меня вперед, и я испуганно вскрикиваю, когда уголок моего рта зажимает одну из перекладин с такой силой, что она разбивает мне губу.
— Держу пари, тебе нравится грубость, не так ли, сучка? — он усмехается, больно выкручивая мое запястье в своей хватке.
Я высвобождаю руку, отшатываясь назад и слизывая кровь с разбитой губы. Черт, я не ожидала этого, и на этот раз я действительно благодарна, что заперта за решеткой. Этот парень еще более ненормальный, чем мой надзиратель.
Он угрожающе смотрит на меня, уголок его рта приподнимается в кривой усмешке.
— Ноксу, может, и не нравится делиться своими игрушками, но это только вопрос времени, когда ему станет скучно и он бросит тебя, — говорит он со зловещим смешком, от которого у меня мурашки бегут по коже.
От страха у меня покалывает затылок, но я не показываю этого. Вместо этого я выпрямляюсь, твердо встречая его взгляд.
— Теперь не такая разговорчивая, да? — комментирует он, медленно оглядывая меня. — Неважно. В любом случае, мне нужно кое-где быть. Но я вернусь.
Он подмигивает, оставляя меня с леденящей душу угрозой, поворачивается на пятках и уходит.
Я делаю глубокий вдох, когда он
Я мысленно тянусь к любому знаку ее присутствия, но меня встречает только тишина.
13
Тренировка с Браво — это именно то, что мне нужно, чтобы на несколько часов выбросить себя из головы. Я почти забыл, какое это очищающее действие — физически напрягаться до такой степени, что мой мозг просто отключается от любых мыслей, кроме вдоха и жжения мышц, мое тело, казалось бы, выполняет упражнения на автопилоте. Это определенно было более здоровым освобождением, чем напиться до коматозного состояния, как я хотел после выхода из подвала.
Я полагал, что выйду из строя после стольких перерывов в тренировках, но вернуться к ним было так же просто, как покататься на велосипеде. На самом деле, после тренировки мне стало так хорошо, что я отправился на пробежку; чего я не делал целую вечность. Как будто тренировка дала мне еще больше дикой энергии для сжигания. Вероятно, эндорфины. Это также удерживало меня подальше от моего ноутбука, поскольку я решил сделать перерыв в просмотре видеопотока после того, как Луна вызвала меня на это. Не то чтобы мне было насрать, что она думает, но потому что я узнаю одержимость, когда вижу ее, и это именно то, что это такое. Мне нужно остановиться.
Однако я не могу оставаться в стороне вечно; если только я не хочу передать ее кому-то другому. Вероятно, это то, что я должен сделать, но я не буду. Ни единого гребаного шанса. Потому что это должно быть моей местью. Это должно быть из-за Бена. Где-то на пути я упустил это из виду, и мне давно пора вернуть этот поезд на прежнее место.
Может быть, я просто чертовски слаб. Так сказал бы мой отец, если бы знал, каким мягким я был с нашей заключенной до сих пор. Он бы сказал мне пускать ей кровь, пока она не выдаст свои секреты, но это никогда не было в моем стиле. Физическая боль так временна. Существует бесчисленное множество способов применения пыток, и душевная боль режет гораздо глубже, чем лезвие. Хотя я начинаю задаваться вопросом, кто кого пытает в этом сценарии.
Я не могу продолжать позволять ей залезать мне в голову. Я пытался замедлить это, позволить ей думать, что я теряю бдительность, пока мы налаживаем взаимопонимание. Чем комфортнее ей становится, тем чаще она проговаривается; кажущиеся безобидными обрывки информации, которые я могу собрать воедино и использовать, чтобы обрушить ад на грязную стаю зверей, из которой она вышла. Она даже не понимает, что, укрепляя ее уверенность в себе и позволяя ей выигрывать сражения, я молча выигрываю войну.