Порочная луна
Шрифт:
— Тем не менее, я все еще ценный заложник, — продолжаю я, внезапно занервничав из-за того, что раскрыла слишком много, и не желая подвергать опасности кого-то еще, кого я люблю, оказаться в соседней камере.
Для Томми это закончилось не очень хорошо.
— Он тоже не женат, — вру я, — и я самый важный человек в его жизни. Значит, ты попал в точку, но все равно облажался, взяв меня. Поверь мне, когда я говорю, что мой брат не тот, с кем ты хочешь связываться. Тебе лучше убежать и спрятаться, когда он
— Хм, — задумчиво произносит Кэм, самодовольная улыбка растягивает его губы. — Если бы он шел бы за тобой, разве он не был бы уже здесь?
Я поднимаю бутылку с пивом, искоса поглядывая на него, когда подношу его ко рту.
— Он придет за мной.
— Ты, кажется, уверена.
— Я знаю своего брата.
Я допиваю остатки своего пива, между нами воцаряется долгое молчание, пока Кэм делает то же самое. Затем он выуживает еще две из пакета с шестью упаковками, откручивает крышки с обеих и предлагает мне еще одну. Должно быть, у меня счастливый день. Я неторопливо возвращаюсь к бару, меняю свою пустую бутылку на свежую, прежде чем шаркающей походкой возвращаюсь на свое место на койке.
— В любом случае, это неважно, — говорю я, перекидывая свои длинные волосы через плечо и устраиваясь поудобнее. — Я собираюсь выбраться отсюда сама. Ты увидишь.
— Тебе не следует убегать, — рычит мой надзиратель, пригвоздив меня своим пристальным взглядом темных глаз, когда он проводит языком по верхним зубам в волчьей ухмылке. — Мне было бы слишком весело гоняться за тобой.
Я не уверена, почему дрожь возбуждения пробегает по мне при этих словах.
— Всегда был охотником, да? — я размышляю.
Он пожимает плечами.
— Что я могу сказать? Ничто так не возбуждает мой член, как хорошая охота.
Я приподнимаю бровь.
— Значит, ты признаешь, что твой член становится твердым.
— Черт возьми, нет, — ворчит он, в ужасе отшатываясь, как будто только что осознал свою ошибку.
— Лжец, — поддразниваю я. — Я уже знаю, что ты наблюдаешь за мной через камеру.
Я бросаю взгляд на упомянутую камеру, установленную в углу камеры, затем соблазнительно хлопаю ресницами, возвращая свой взгляд к нему.
— Просто признай, что ты этого хочешь.
Его челюсти сжимаются, когда он качает головой.
— Никогда.
— Хорошо, тогда докажи это. Давай посмотрим, насколько не тверд сейчас твой член.
Я демонстративно смотрю вниз на его промежность, его серые спортивные штаны не делают ничего, чтобы скрыть нарастающее возбуждение. Серьезно, из-за того, как тени падают на его колени, я практически вижу очертания головки его члена. Он определенно надел их специально; серые спортивные штаны для женщин — все равно что кошачья мята.
— Отвали, — ворчит он.
— Да ладно, даже не говори мне, что ты не можешь поддержать всю эту энергию большого члена.
Я бросаю на него многозначительный взгляд, но он не клюет на наживку.
— Боже мой, ты не можешь, не так ли? — я хихикаю, прижимая руку к груди от смеха. — Неудивительно, что тебе приходится компенсировать это, запирая женщин в клетках. У тебя, наверное, маленькая мозоль.
— Не-а, — отвечает он, протягивая букву «а».
Он все еще держит себя в руках, пытаясь казаться невозмутимым от моих безжалостных поддразниваний, но я знаю, что достаю его по тому, как вздувается вена у него на шее, и по тому, как его кулак сжимает бутылку с пивом, когда он допивает остатки.
— Тогда докажи это, — бросаю я вызов, поднимая брови.
— Ты действительно так жаждешь члена, что хочешь получить его от меня? — он сердито огрызается, со звоном бросая опустевшую бутылку в рукав и выуживая последнюю полную. Он откручивает крышку и швыряет ее в темный коридор за камерой. — Ты что, забыла, кто вообще посадил тебя в эту клетку?
— Ну, если честно, я была в отключке, когда кто-то высадил меня здесь, это мог быть кто угодно, — комментирую я, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо.
Кэм хмыкает, переминаясь с ноги на ногу на стуле, подносит пиво к губам и начинает отхлебывать. Не думаю, что когда-либо видела, чтобы кто-то так быстро выпивал столько пива. Что бы ни заставило его выпить, это, должно быть, тяжело давит на его разум. Он допивает всю бутылку тремя огромными глотками, наклоняясь вбок, чтобы засунуть ее в картонный пакет к остальным пустым бутылкам, пока я делаю маленький глоток из своей. Он выпрямляется, наблюдая за мной, наклоняется, чтобы поправить свои чертовы серые спортивные штаны.
— Я буквально вижу очертания твоего члена сквозь эти штаны, — невозмутимо заявляю я.
Он пронзает меня яростным взглядом, хотя за ним, без сомнения, скрывается жар. Ему нравится, когда я вот так давлю на него. Это так болезненно очевидно, что чем больше он злится, тем больше заводится, и это определенно то, с чем я могу работать. Потому что то же самое.
— Прекрасно, это то, чего ты хочешь? — рявкает он, резко приподнимая бедра, чтобы запустить руку в перед брюк и вытащить свой очень твердый член.
Я судорожно втягиваю воздух, глаза расширяются. Потому что он чертовски огромен.
— Господи, чем ты кормишь эту тварь? — выпаливаю я, ощущая сильную пульсацию между ног, когда смотрю на то, как он сжимает это оружие массового поражения.
Он такой толстый, что его собственные пальцы едва обхватывают его, когда он лениво поглаживает, и вся моя кровь приливает к горлу, а рот наполняется слюной.
— Ты этого хочешь, Луна? — спрашивает он, скривив губы в самодовольной ухмылке, пока наблюдает, как я наблюдаю за ним.