Порочная луна
Шрифт:
Я могу категорически заявить, что у меня никогда не было такого пристального зрительного контакта во время секса. Наверное, обычно я несколько отстранена от самого действия — входи, выходи, живи дальше своей жизнью, верно? — но в этом нет ничего странного или неудобного. В этих глазах столько тепла, что мне кажется, я могу воспламениться, и, несмотря на все невысказанные вещи, повисшие в воздухе между нами, эта связь намного глубже, чем любой незначительный обмен словами. Это самое настоящее, что я когда-либо чувствовала в своей жизни, и я никогда не хочу, чтобы это заканчивалось.
—
— Сделай это, — ворчит он, сильнее толкаясь между моих бедер, его темп неумолим. — Отпусти, детка. Я хочу почувствовать, как эта киска сжимает мой член.
Ладно, слова тоже иногда наносят удар.
Его слова грязны, и они с таким же успехом могут быть чертовым приказом, учитывая то, как реагирует мое тело, как только он их произносит. Спираль в моем животе лопается, как чертова резинка, фейерверк взрывается у меня перед глазами, когда мой оргазм проносится через меня. Кэм погружается невероятно глубоко и изрыгает череду проклятий, присоединяясь ко мне в экстазе освобождения, и когда я, наконец, прихожу в себя, мы представляем собой потное месиво переплетенных конечностей, тела расслабленные и насытившиеся.
Через несколько минут я пытаюсь отстраниться от Кэма, но он крепко обнимает меня за талию и притягивает ближе, прижимая спиной к своей груди.
— Извинения приняты, — бормочет он в мои волосы, его большой палец лениво рисует круги на моем животе. — А теперь постарайся немного поспать.
Я неглубоко выдыхаю, некоторые из моих тревожных мыслей возвращаются теперь, когда туман после секса начинает рассеиваться.
— Мне, наверное, пора идти, — бормочу я.
Он тяжело вздыхает, не ослабляя хватки.
— Возможно. Но не сейчас.
Я не отвечаю и не делаю никаких движений, чтобы попытаться встать. Я эгоистично позволяю себе наслаждаться тем, как это приятно, желая, чтобы был какой-нибудь способ продлить это.
36
То, что прошлой ночью я спал на настоящем матрасе, изменило правила игры. Определенно, это был лучший отдых за последние недели, даже если он был прерван Эйвери, пробравшейся ко мне в постель в три часа ночи. Не могу пожаловаться на то, как это получилось. В конце концов она выползла из моей комнаты около шести, и я поспал еще час или два, прежде чем выполз из постели и пошел в душ. В конце концов, я работал до седьмого пота посреди ночи, и было бы упущением не воспользоваться отдельной ванной, пока она у меня есть. Кто знает, как долго это продлится.
Вытеревшись полотенцем, я обнаруживаю, что комод забит разнообразной одеждой разных размеров, останавливая свой выбор на простой белой футболке и темно-синих спортивных шортах, чтобы одеться на день. Одно из преимуществ пребывания в окружении кучи оборотней заключается в том, что поблизости всегда, кажется, припрятано обилие одежды… что, я полагаю, имеет смысл, поскольку процесс обращения имеет тенденцию разрушать то, что на тебе
Одевшись, я сажусь на край кровати и добрых десять минут смотрю на дверь, гадая, существует ли какой-то протокол, которому я должен здесь следовать. Эйвери подчеркнула важность того, чтобы я оставался взаперти в этой комнате прошлой ночью, но она ничего не сказала о сегодняшнем дне. Это не камера. Дверь не заперта. Так я должен оставаться на месте, или я могу приходить и уходить, когда мне заблагорассудится?
К черту это. Я не собираюсь по умолчанию оставаться заключенным, если в этом нет необходимости. Если только кто-нибудь не попытается остановить меня, я воспользуюсь своей свободой.
Вскакивая с кровати, я направляюсь к двери, открываю ее и выхожу в коридор. Я иду на звон посуды и запах еды всю дорогу до кухни, просовываю голову в дверной проем и нахожу Слоан за стойкой, готовящей завтрак. Она одета в леггинсы и свободную хлопчатобумажную футболку, которая свисает с одного плеча, ее вьющиеся волосы собраны на макушке в неряшливый пучок. Закрывая вафельницу, стоящую перед ней, она оборачивается, чтобы взглянуть на меня через плечо, нажимая кнопку на ручке, и дружелюбная улыбка озаряет ее лицо.
— Доброе утро! — нараспев произносит она, приглашая меня присоединиться к ней. — Надеюсь, ты проголодался.
— Умираю с голоду, — ухмыляюсь я, подходя к большому кухонному острову и опускаясь на ближайший табурет.
Я думаю, последнее, что я съел, был протеиновый батончик перед тем, как Слоан вчера вошла в мою камеру. Неудивительно, что после нападения Гильдии никто по-настоящему не думал о еде.
Слоан берет белую керамическую кружку с надписью «Герцогиня’ на боку крупными черными буквами и подходит к ближайшей кофеварке.
— Кофе? — спрашивает она, снимая кофейник с плиты и наливая дымящуюся жидкость в свою чашку.
Я слегка качаю головой, бормоча:
— Я в порядке.
Она выгибает бровь, ставя кофейник на плиту.
— Не любишь кофе?
— Не совсем. Или, по крайней мере, если мне не понадобится кофеин. Или порция виски.
Она одаривает меня ухмылкой.
— У нас есть виски.
— Нет, сегодня не такое утро.
Я смотрю, как она разворачивается, чтобы отнести свой кофе к холодильнику, ставит кружку на стойку рядом с ним и открывает дверцу. Она достает изнутри контейнер с кофейными сливками со вкусом карамели, открывает крышку и наливает смешное количество в свою чашку, прежде чем вернуть ее в холодильник и подтолкнуть дверцу бедром. Затем она берет свою кружку и разворачивается, подходя к противоположной стороне кухонного островка и прислоняясь к нему, опираясь предплечьями о поверхность.
— У меня не было возможности поблагодарить тебя, — говорит она, ее чашка звякает о кварцевую стойку, когда она ставит ее на стол. — Ну, знаешь, за то, что спас мне жизнь и все такое.
Я пожимаю плечами, отводя взгляд.
— В этом не было ничего особенного.
— Извини, это было действительно важно, — усмехается она, ее жесткий взгляд прожигает мне щеку, пока я, наконец, не поворачиваю голову, чтобы встретиться с ней взглядом.
Она такая кроха, что даже когда она стоит, а я сижу, наши глаза все равно не совсем на уровне.