Порочная луна
Шрифт:
— Почему ты скрываешь это от нас? — требует ответа моя мама, выражение ее лица в равной степени злое и обиженное.
— Это было делом стаи! — говорю я, защищаясь. — Мы разбирались с этим.
— Это было делом альянса, и, по крайней мере, совет должен был быть проинформирован, — заявляет Альфа Рид, спокойный и собранный, как всегда.
Не могу сказать того же о моем дяде Тео. Он выглядит так, словно его голова вот-вот взорвется, его лицо краснеет с каждой секундой.
— Где он? — требует он, направляясь к моему
— Нет, — категорично отвечает Мэдд, на этот раз чудесным образом сохраняя хладнокровие.
— Тогда где же он? — дядя Тео рычит. Внезапно он вздрагивает, осознав происходящее, прищуривает глаза и обводит взглядом комнату. — Он здесь?
Мэдд бросает на меня взгляд, который невольно подтверждает подозрения нашего дяди, и снова начинается настоящий ад, все перекрикивают друг друга, чтобы быть услышанными. Все это только что превратилось в большую авантюру, и мое беспокойство зашкаливает.
После нападения было немедленно созвано собрание для подведения итогов совета шести стай, поэтому не было достаточно времени, чтобы заехать в полицейский комплекс и вернуть Кэма в камеру. Вместо этого я просто привела его с собой в Голденлиф пакхаус, запихнула в комнату для гостей и велела оставаться на месте. Я имею в виду, что он не представляет опасности для бегства. Все мои подозрения, что он работал двойным агентом на Гильдию, развеялись, как только я увидела, что охотники стреляют в него, и наоборот. Парень сейчас в команде оборотней, нравится ему это или нет, и, насколько я понимаю, гостевая комната — это просто более мягкая камера.
За исключением того, что теперь все знают, что он здесь, и эта хлипкая дверь не защитит его от дома, полного разъяренных Альф.
Я встречаюсь взглядом со своим близнецом, молча умоляя его помочь разрешить эту ситуацию.
— Мы приняли решение, — рявкает Мэдд, его глубокий голос прорывается сквозь глухой рев пререканий.
Зал медленно затихает, когда остальные обращают на него свое внимание, и он, нахмурившись, обводит взглядом толпу, собравшуюся в гостиной.
— Если у кого-то с этим возникнут проблемы, то вы можете обратиться напрямую ко мне.
Тьфу, ну почему он должен пытаться разыгрывать героя прямо сейчас?
Как бы я ни ценила готовность Мэдда пасть от меча ради меня, я не могу позволить ему взвалить на себя вину за то, с чем он даже не хотел соглашаться в первую очередь. На самом деле, именно он был самым убедительным, чтобы сохранить это в тайне. Я вздыхаю и подхожу ближе к брату, поднимая руку.
— Это была моя вина, — заявляю я.
— Нет, мы все согласились, — рычит Мэдд, склонив голову набок, чтобы бросить на меня тяжелый взгляд. Однако в этом единственном взгляде я вижу все, что он не говорит вслух.
Позволь мне разобраться с этим. Я справлюсь.
Я отвечаю ему тем же, говоря, что могу выдержать удар, но у нас нет возможности закончить наш безмолвный разговор.
— Мне все
— Мам, остановись! — я кричу, догоняя ее, когда она топает в сторону коридора.
Все двери в коридоре гостевого крыла открыты, кроме одной, так что довольно легко догадаться, в какой из них прячется Кэм. Я слышу тяжелые шаги моего отца, который преследует меня по полу. Он пытается позвать свою пару, но она на чертовой миссии. Как только чудовище Барби за что-то берется, ее уже ничто не удержит.
— Просто подожди! — кричу я, догоняя ее, когда она подходит к единственной закрытой двери, и пытаюсь оттеснить ее плечом, когда она тянется к ручке.
Однако она приготовилась к удару и, как только взялась за ручку, распахнула дверь и ворвалась в комнату.
Я иду прямо за ней, мой отец за мной, и Кэм выглядит совершенно сбитым с толку, когда мы втроем вваливаемся в комнату, моя мама подходит прямо к нему и тычет пальцем в центр его груди.
— Так ты тот, кто держал мою дочь взаперти? — мама плюется, бросая кинжальные взгляды на моего надзирателя.
— А еще он тот, кто позволил мне сбежать! — возражаю я, догоняя ее и пытаясь встать между ними.
Я даже не знаю, почему я заступаюсь за Кэма прямо сейчас — я должна просто позволить своей маме отыграться на нем за все, через что он заставил меня пройти, — но какая-то отчаянная, наивная часть меня все еще цепляется за идею о том, что у судьбы здесь есть какой-то генеральный план, и что касается первого впечатления между родителями и парнем… это не очень хорошо.
Я бросаю на отца умоляющий взгляд, требуя вмешаться, и, к счастью, он меня не разочаровывает.
— Фэллон, — зовет он низким голосом.
Она резко поворачивает голову, их взгляды встречаются.
— Дай Эйвери шанс хотя бы объясниться, прежде чем ты начнешь наносить удары, а, детка?
Мамины брови сведены вместе, губы плотно сжаты от гнева. На секунду время словно застывает, когда мы все настороженно наблюдаем за происходящим, гадая, как все это будет развиваться дальше. Затем плечи моей мамы опускаются, когда она неохотно уступает, поворачиваясь в мою сторону и бросая на меня многозначительный взгляд, который говорит мне поторопиться и объясниться.
Черт.
Я раскачиваюсь на пятках, зажимая переносицу большим и указательным пальцами.
— Я не хотела, чтобы вы, ребята, узнали об этом вот так, — вздыхаю я, качая головой, и бормочу: — Гребаный Арес и его большой гребаный рот.
— Это не вина Ареса, — отвечает мой отец отрывистым тоном. — Если бы ты с самого начала была честна относительно того, что происходит, мы бы сейчас не чувствовали себя такими брошенными в неведении.
— Ах да, а мама не пошла бы прямо в комплекс, чтобы подарить ему новую тайну? — я фыркаю, указывая на нее.