Порочная месть
Шрифт:
— Рядом со мной.
Когда-то это было все, что я хотела услышать, но сейчас мне кажется, что этого недостаточно. Наверное, потому что эго любящей женщины во мне все еще сильно, и не готово покорно склонить голову перед растущим эго мать.
— Кейн, ты прекрасно знаешь, что я люблю тебя, и возможно, я буду дурой, что говорю такое… но я не хочу, чтобы ты делал это, потому что я имела неосторожность от тебя забеременеть. Не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным.
—
— Я просто подумала… что сложившиеся обстоятельства могли не оставить тебе выбора.
— Я давно научился не идти на поводу обстоятельств. Предпочитаю менять их под себя.
Возможно, мне и не стоит спрашивать, ведь я услышала, все что хотела. Даже больше, чем ожидала… Но я все спрашиваю.
— И могло быть иначе?
— Сама по себе идея отцовства никогда не приводила меня в неописуемый восторг, хотя бы потому, что у меня не было времени об этом думать. Поэтому ты ошибаешься, полагая, что новость о твоей беременности что-то кардинально изменила в моем отношении. Если бы меня что-то не устраивало, мы всегда могли разрешить вопрос другим способом.
— Каким?
— Будь на твоем месте любая другая женщина я бы настаивал на том, что этого ребенка не было, — спокойно произносит Кейн.
— Звучит жестоко, — шепчу, пытаясь осмыслить услышанное.
— А почему родителями принято называть двоих, а право решать рожать ребенка или нет, должны быть лишь у одного? Моя ДНК имеет то же право голоса.
Очевидно, моя растерянность написана у меня на лице, потому что Кейн добавляет:
— Я предпочитаю говорить правду, Эрика. Это меня более чем устраивает.
— Хорошо, что твоя правда ко мне милосердна, Кейн.
Глупо расстраиваться из-за того, как бы могло быть, будь на моем месте кто-то другой, или у Кейна было ко мне другое отношение. Сейчас я хочу радоваться тому, что получила лучшие ответы на все тревожащие меня вопросы: я для него особенная, и дело вовсе не в ребенке.
— Теперь ты готова ехать?
В молчании я киваю и в этот момент впервые вижу, как Кейн по-настоящему улыбается. Небольшие морщинки собираются в уголках глаз, а радужка перестает быть непроницаемо-темной. Сейчас она цвета переливающегося на солнце коньяка, а улыбка, пусть лишь одними губами, — самая красивая из всего, что я видела.
— Кейн… — слова вылетают так неожиданно и скрипуче, что я сама пугаюсь.
— В чем дело?
Поздно себя останавливать. Этот день дал мне так много, но я как ненасытный игрок, проникшийся вкусом победы, иду ва-банк. Ставлю на кон свое сердце, потому что финальный выигрыш того стоит. Рискую, возможно, но риск не так и безрассуден, потому что раздача одной за другой сдает мне лучшие карты.
— Если это все не из-за ребенка… и больше нет причин держать меня рядом…тогда почему ты везешь меня к себе?
— Потому что я хочу, чтобы ты была рядом.
— Почему ты хочешь, Кейн? — от волнения я цепляюсь за подлокотники кресла и слегка приподнимаюсь, как если бы это помогло мне дотянуться до ответа. — Почему именно я?
— По-моему, это очевидно, — Кейн слегка хмурится, но удерживает мой взгляд.
— Нет, нет… — я упрямо мотаю головой и от волнения стучу пяткой о подножку. Эмоции сыплются из меня как из прохудившегося решета, выстреливая короткими фразами:— Мне не очевидно. Я заслуживаю знать, Кейн… Любая женщина заслуживает. Я не понимаю, почему…Почему ты не можешь…Ты ведь отлично управляешься с правдой.
— С твоей правдой мне управляться куда сложнее.
Я набираю побольше воздуха, я поднимаю глаза. Сейчас или никогда. Все или ничего. Я должна знать.
— Ты любишь меня, Кейн?
Хочется зажмурится, пока тянутся эти бесконечные миллисекунды, отделяющие меня от самого долгожданного ответа в моей жизни, но я не делаю этого, потому что хочу видеть его глаза. Потом я много раз буду благодарить себя за подобную смелость, потому слышу:
— Да, люблю.
Эмоции разрывают меня на части. Самые разноцветные, самые яркие. Невероятно счастливые эмоции. Я чувствую себя маленькой девочкой, которая до сих пор видела фейерверк лишь на картинке, а сейчас он взорвался всего в паре футов от меня. Огромный мощный и красивый, его вспышки будут искриться перед глазами, даже когда я буду спать, окрашивая мои сны самым яркими цветами до конца моих дней. Потому что еще никогда я не не находилась в самом эпицентре совершенного счастья.
Кейн наклоняется ко мне, и стерев большим пальцем слезу, которую я даже не замечаю, спрашивает:
— Ну теперь ты готова?
Я трясу головой и с улыбкой глотаю новые слезы.
— Готова. Я готова. Поехали домой
глава 49
Кейн
— Входи, Келлан, — отзываюсь на знакомый стук в дверь моего кабинета. За три года совместной работы я научился отличать этот стук начальника службы безопасности от множества других.