Порочная невинность (Том 2)
Шрифт:
Кэролайн потерла виски, чувствуя, что возвращается привычная головная боль.
– Но я была одна долгие годы.
Джорджии еще никогда не приходилось слышать от дочери подобного заявления, она даже слегка растерялась.
– Но я не имею в виду душевного одиночества. Тебя могут изнасиловать или убить!
– Да, и я представляю, с какими ужасающими подробностями это будет подано прессой. Наступило краткое молчание.
– Ты со мной невежливо разговариваешь, Кэролайн.
– Да, наверное.
– Она прижала пальцы к глазам и повторила, как давно
– Извини, но я, очевидно, еще не оправилась оттого, что произошло.
"А ты не хочешь спросить меня, что же произошло, мама? Ты не собираешься узнать, как я себя чувствую, не нужно ли мне чего-нибудь, или тебя интересует только мое поведение ?"
– Я понимаю тебя. И хочу, чтобы ты тоже поняла мои чувства. Я просто настаиваю, чтобы ты немедленно вернулась домой.
– А я дома.
– Не будь смешной! Ты южанка не больше, чем я. Кэролайн, ты уже достигла определенного положения в музыкальном мире. И я не желаю, чтобы ты все бросила из-за этой нелепой ссоры с Луисом.
– Ссоры? Интересная интерпретация того, что произошло... Но я могу ответить только одно: я сожалею, что не могу исполнить твоего желания. И вообще - быть такой, какой ты хочешь меня видеть.
– Должна тебе сказать, что подобное упрямство - не слишком привлекательная черта в молодой женщине. Не сомневаюсь, что Луис тоже так думает, но он более терпим, чем я. Он ужасно о тебе беспокоится.
– Луис? Так, значит, ты ему позвонила?! Мама, ведь я же просила тебя не делать этого!
– Желания ребенка не всегда совпадают с его интересами, безапелляционно заявила Джорджия.
– В любом случае я должна была поговорить с ним о твоем сентябрьском концерте в Белом доме.
Кэролайн прижала руку к животу: ей показалось, что там опять завязывается тугой узел.
– Мама, я перестала быть ребенком с той самой минуты, как ты впервые вытолкнула меня на сцену. И я не нуждаюсь в заботах Луиса о моем концерте.
– Что ж, твоя неблагодарность меня почти не удивляет. А между тем Луис так много сделал для тебя... Но главное - мы с тобой обе прекрасно понимаем, что лучшей партии тебе не найти. Он ценит твой талант, у вас так много общего, наконец, он влиятельный человек...
– Мама, неужели тебе абсолютно безразлично, что я наткнулась на него, когда он в гримерной оседлал флейтистку?!
– Твои выражения так же грубы, как твое теперешнее окружение. Но ладно, в данном случае дело не в Луисе. Я настаиваю, чтобы ты немедленно вернулась: у нас всего несколько недель, чтобы как следует подготовиться к выступлению в Белом доме. И, уж конечно, ты совсем не думаешь о концертном платье. Мне придется выкраивать время для встречи с твоим портным.
Собравшись с духом, Кэролайн отчетливо произнесла:
– Тебе не надо ничего предпринимать. Я уже говорила с Фрэнсисом и окончательно определила свои планы. Я лечу в округ Колумбия, даю там концерт и сразу улетаю обратно. На следующий же день. А что касается моего костюма и вообще гардероба, то у меня есть все, что нужно, и даже намного больше.
– Ты в своем уме?! Ведь это один из
– Значит, тебе придется все это отменить, - быстро сказала Кэролайн. И уверяю тебя, что я здорова и чувствую себя прекрасно. А человек, напавший на меня, теперь мертв. Я это знаю достоверно, поскольку сама его убила.
– Кэролайн...
– Передавай папе привет. Спокойной ночи.
Она осторожно повесила трубку и, наверное, целую минуту бессмысленно смотрела на вазочки с растаявшим мороженым. Потом подхватила вазочки, пошла на кухню и выбросила мороженое в раковину.
Глава 22
Такер был уверен, что теперь все изменится. Ему казалось, что они с Кэролайн без слов сказали друг другу очень многое. Воздух в спальне был наполнен ее присутствием, и у него было такое чувство, словно нервы его обнаженная проводка, которую вдруг сунули в воду, и она взрывается и искрит.
Хотелось закурить, но пачка сигарет в кармане рубашки промокла под дождем.
Когда он вошел в кухню, Кэролайн стояла у окна - почти так же, как в то утро после приезда Бернса. Только на этот раз она глядела в темноту.
Такер не хотел, чтобы она созерцала ее в одиночестве. Он подошел к ней сзади, положил руки на плечи и почувствовал легкий укол страха, когда от его прикосновения она словно одеревенела.
– Знаешь, обычно, когда у женщины портится настроение, я начинаю шутить и болтать и делаю все, чтобы опять уложить ее в постель. А если это не удается, то стараюсь поскорее убраться. Но с тобой эти испытанные средства, очевидно, не пройдут.
– Отчего же? Я не возражала бы сейчас услышать хорошую шутку.
Такер уткнулся лбом ей в волосы. Что же это такое? Неужели он не в состоянии придумать или вспомнить ничего забавного? Он мог сейчас думать только о том, что беспокоит и мучит ее.
– Поговори со мной, Кэролайн, расскажи мне все. Она нервно передернула плечами.
– Но мне нечего сказать.
Взглянув в окно, Такер увидел, как они двое отражаются в темном стекле. Кэролайн наверняка тоже видела это отражение, но знала ли она, как оно хрупко, как легко его можно уничтожить?
– Когда несколько минут назад ты сошла вниз, я все еще ощущал тебя, ты как будто лежала рядом - такая мягкая и доступная. А сейчас ты словно железная проволока, завязанная узлом, и мне это не нравится.
– Но к тебе это не имеет отношения.
Такер так стремительно развернул ее к себе, что она удивленно расширила глаза. В голосе его зазвучали скрытое раздражение и даже угроза.
– Ты желаешь использовать меня только для секса, а до остального мне и дела быть не должно? Если так, то говори прямо. Если то, что сейчас было между нами наверху, просто возня на жарких простынях, - так и скажи, и я ничего от тебя больше требовать не буду. Но знай, что для меня этого недостаточно.
– Он легонько встряхнул ее, словно хотел разрушить вновь возникшую между ними преграду.
– Проклятие, никогда еще у меня не было такого, как сейчас!