Порочная невинность
Шрифт:
– Нет. По крайней мере, я ни о чем таком не слышал. – Он нажал на ручку, но Кэролайн с некоторых пор стала запирать дверь. – Выйди.
– Хорошо.
И она вышла, чувствуя, что нервы натянуты, как струна.
– Я хочу кое о чем тебя спросить. Сегодня утром…
– А пива ты не хочешь? – Она отступила назад, коснувшись рукой двери. – Я вчера купила несколько банок.
– Кэролайн, – его глаза блеснули в темноте, и она замерла на месте. – Кэролайн, почему ты не позволила мне дотронуться до тебя?
– Не понимаю, что ты имеешь в виду, –
– Мы занимались сексом, Кэролайн, а это огромная разница. Царственный взгляд, которым она его удостоила, едва не заставил Такера усмехнуться.
– Если ты приехал сюда, чтобы критиковать мое исполнительское мастерство…
– Я не критикую, я спрашиваю. – Он подошел к ней поближе, но остановился, не коснувшись. – Однако ты уже ответила на мой вопрос. Это было именно исполнение. Может быть, ты просто хотела этим доказать себе и другим, что ты жива? Видит бог, это тебе действительно нужно и по веской причине. Но я хочу спросить: это все, чего ты хочешь? Ведь я могу дать тебе больше, гораздо больше. И чувствую потребность дать это тебе. Если примешь…
– Я не знаю, Такер, – искренне сказала она. – Честное слово, не знаю, смогу ли я это принять.
– Я могу сейчас уехать, чтобы ты обдумала мои слова. Если же не хочешь, тебе достаточно впустить меня в дом. – Он дотронулся до ее щеки. – Просто впусти меня, Кэролайн.
«Нет, он имеет в виду не только дом», – поняла она. Он хочет, чтобы она впустила его в свое сокровенное естество – и физически и эмоционально. Кэролайн на мгновение прикрыла глаза, а когда открыла их снова, увидела, что он все так же пристально смотрит на нее, ожидая ответа.
– Знаешь, я не очень-то люблю зарекаться… Напряженную линию его губ смягчила улыбка.
– Но черт возьми, миленькая, я тоже не люблю!
Она сделала глубокий вдох и, открыв дверь настежь, сказала:
– Я предпочла бы, чтобы ты вошел.
Такер облегченно вздохнул и, едва перешагнув через порог, схватил ее в объятия, оторвав от пола.
– Такер…
– Достаточно я разыгрывал тут Ретта Батлера!
Поцелуем он предотвратил возможные возражения. Ей-богу, сегодня она не станет вспоминать ни о Луисе, ни о ком-нибудь другом.
– Ты совсем промок, – сказала она и опустила голову ему на плечо.
– Ничего, я предоставлю тебе возможность раздеть меня. Кэролайн рассмеялась. "Как с ним легко! – подумала она. – Если сказать себе: «Ну и пусть».
На стенах плясали тени от свечи. Жара, запертая в комнате на весь день, казалась теперь приятной и знакомой, как старый друг. Ветер шевелил старые кружевные занавески, в спальне пахло свечами, лавандой и дождем, деловито барабанящим по железной крыше.
Поддразнивая Кэролайн мелкими, частыми поцелуями, Такер опустил ее на постель. Кончиками пальцев он легко провел по се лицу, шее, груди, ласково снимая напряжение, и услышал благодарный вздох.
Да, теперь не чувствовать было нельзя. Такер пробуждал ее чувства осторожно, медленно и настойчиво. Он одновременно утешал и возбуждал, понимая, что в ее душе идет борьба между желанием и сомнением. Сдерживая собственную жажду, он терпеливо, даже как-то сочувственно, соблазнял ее. Долгие, воспламеняющие поцелуи; ленивые, томные, ласковые прикосновения…
И вот она прильнула к нему, произнесла его имя. Взгляды их встретились и уже не отрывались друг от друга, пока он ее раздевал. «Обнаженная – значит, уязвимая», – мелькнуло в голове Кэролайн, но она не испугалась. Это простое, естественное действо перечеркивало безумное торопливое совокупление на кушетке, когда они оба были полуодеты. Дрожащими руками она стащила через голову его намокшую рубаху, провела кончиками пальцев по его груди вниз, к животу. И почувствовала жаркую радость, потому что его мышцы напряглись под ее несмелыми прикосновениями; Быстро, отрывисто вздохнув, она расстегнула его джинсы, и Такер моментально снял их и отбросил в сторону.
Теперь они стояли на коленях друг перед другом на середине кровати. Жара вновь навалилась, потому что ветер стих и дождь капал еле слышно. Кэролайн обняла его за пояс, он запустил пальцы в ее волосы, и она даже немного испугалась, когда он резко откинул ее голову назад. За ленивой повадкой Такера ей теперь чудилось нечто звериное. Она словно бы слышала, как этот зверь рычит, пытается сорваться с цепи и пожрать их обоих одним чудовищным глотком. Но испуг исчез из ее глаз, и они потемнели от страстного желания, когда он жадно впился в ее губы.
Кэролайн вцепилась ему в плечи, но пальцы сразу расслабились, когда он прижал ее к себе. Такер что-то хрипло прошептал, но она не расслышала – так стучала в ушах кровь.
Да, именно этого он и хотел! Это было венцом его желаний: чувствовать, как она стала совсем податливой, опьяненная предвкушением. Эту жажду он ощущал во вкусе ее губ, слышал в тихом, беспомощном стоне. И теперь он был уверен, что она думает только о нем.
– Кэролайн… – Он прижался губами к ее плечу, скользнул по этому душистому изгибу. – Ты ведь тоже хочешь меня?
– Да!
Ее рука потянулась вниз, но Такер остановил это движение.
– Не торопись, если я дам волю твоим рукам, все кончится слишком быстро.
Не отрывая от нее взгляда, он опустил Кэролайн на спину и накрыл своим телом, слегка покусывая ее губы и скорее мучая, чем даря удовлетворение.
– А теперь я хочу свести тебя с ума!
– Такер…
Он соскользнул пониже и окольцевал каждую грудь медленными, влажными поцелуями.
– Это старая южная традиция. – Он тронул сосок языком и смотрел, как ее глаза застилает туман. – Ведь если что-то делать, то это стоит делать, не жалея времени.