Порочное обещание
Шрифт:
Я хочу выжать из ее совершенного тела каждую каплю удовольствия, на которую способен, пока она не привыкнет к тому, что я могу с ней сделать. И тогда я хочу отомстить за то, что она заставляла меня чувствовать последние двадцать четыре часа и, без сомнения, будет продолжать заставлять меня чувствовать, пока я не смогу выставить ее к черту из моего пентхауса, и никогда больше к ней не прикасаться.
Неважно, как сильно она меня будет умолять.
От одной мысли об этом я снова становлюсь твердым, как скала.
— Мне, конечно, нелегко удержать тебя сегодня здесь, Лука, — сухо говорит Росси. — Неужели мысль об отсутствии невинности у твоей невесты настолько отвлекает?
Я сажусь прямее, желая избавиться от своей упрямой эрекции. К счастью, я сажусь, и это не слишком заметно, но все же…
— Для меня это не важно, — говорю я категорично. Еще одна ложь.
Росси выглядит неубежденным.
— И она рассказала тебе об этом? Ты ей доверяешь?
Я фыркаю.
— Конечно, нет. — По крайней мере, это правда. — Я попросил доктора Кареллу прийти и осмотреть ее после того, как я забрал ее из гостиничного номера. Врач подтвердил мне, что не было никаких признаков того, что она была нетронута.
Еще одна ложь. Я должен буду убедиться, что доктор Карелла полностью осведомлена о том, каким должен быть ее ответ, если дону Росси когда-нибудь придет в голову уточнить у нее состояние девственности Софии, когда я привел ее в свою квартиру.
Росси выглядит задумчивым.
— Это были русские? — Спросил он.
Я вижу, как крутятся колесики в его голове, и я точно знаю, о чем он думает. Я многим обязан Росси: своим положением, своим богатством, своей властью, но впервые он вызывает у меня настоящее отвращение. Он ни в малейшей степени не беспокоится за Софию или о том, что могло с ней случиться. Но если бы какая-нибудь Братва надругалась над дочерью Джованни, это стало бы поводом стереть их пятно с лица континента. Росси, на первый взгляд, пытается избежать войны. Но в глубине души я знаю, что он был бы рад предлогу прорезать кровавую полосу через них всех.
— Нет. — Мой тон резок и тверд. — Она не пострадала физически, за исключением нескольких поверхностных синяков на лице и запястьях. Были некоторые затяжные эффекты от наркотиков, но больше ее не трогали.
Росси выглядит слегка разочарованным, и у меня возникает внезапное, неистовое желание броситься вперед и ударом кулака стереть это выражение с его лица. Эта мысль поражает меня. Я часто был жестоким человеком, но никогда импульсивным. Это часть того, что сделало меня таким ценным сотрудником семьи Росси. Я буду делать то, что нужно, но всегда с холодной головой и без эмоций за этим. Тот факт, что мое нутро сжимается от отвращения при мысли о том, что Росси с радостью воспользовался бы потенциальным насилием Софии, является еще одним доказательством того, что мне нужно установить некоторую дистанцию между мной и ней. Я всегда знал, что он был готов приказать убить ее, если понадобится, так почему же это меня удивляет?
— Позор, — весело говорит Франко. — Прошло много времени с тех пор, как ты стал первым, кто вошел, а?
Я свирепо смотрю на него.
— Я оставляю это тебе, — резко говорю я ему, игнорируя выражение лица Дона Росси при упоминании его дочери. — Доказательство завершения не потребуется, — продолжаю я, поворачиваясь лицом к Росси.
Он хмурится.
— Этот брак должен быть законным, — предостерегает Росси. — Не может быть никаких сомнений в том, что София Ферретти, твоя жена во всех отношениях.
Я вежливо улыбаюсь ему.
— Конечно, — просто говорю я, мое выражение лица ничего не выдает. — Ты когда-нибудь слышал, чтобы я не затащил женщину в постель, если у меня есть возможность затащить ее туда?
СОФИЯ
Я жду Луку, когда он вернется в пентхаус. Его удивленный взгляд почти удовлетворяется, когда он видит меня, стоящую у окна в гостиной, одетую в красное платье без рукавов длиной до колен и туфли-лодочки от Louboutin телесного цвета, с парой бриллиантовых сережек из желтого золота в тон кольцу на пальце и бриллиантовой манжетой на запястье. У меня здесь нет косметики или чего-нибудь еще, чем можно было бы уложить волосы, но я нашла расческу в одном из ящиков, и в ней осталось достаточно средства со вчерашнего вечера, чтобы волосы все еще ложились легкими волнами вокруг моего лица.
— Я все еще блондинка, — говорю я, позволяя нотке извинения прорваться в своем голосе, когда убираю локон со щеки и смотрю на него через комнату. — Но я уверена, что стилист, которого ты пришлешь, позаботится об этом в ближайшие несколько дней.
Невероятно приятно видеть, как Лука теряет дар речи, даже если это длится всего несколько секунд. Затем я вижу, как выражение его лица становится тщательно отсутствующим, и он входит в комнату, небрежно засунув руки в карманы. Это напоминает мне о том, как он стоял напротив меня в своей спальне прошлой ночью, и небольшая дрожь пробегает у меня по спине.
— Я вижу, тебе понравился поход по магазинам.
— Это все еще считается поход по магазинам, если я не выходила из дома?
— Мне бы не хотелось знать, чего бы это стоило в противном случае.
Мы с Лукой смотрим друг на друга по разные стороны окна, а под нами простирается огромный город. Глядя на него в мягком свете, легко понять, почему так много женщин падают от него в обморок, и почему он ожидал, что я сделаю то же самое. Я никогда не видела более красивого мужчины. Все в нем… совершенство, от точеных линий его лица, стрижки и завитка его темных волос, до искусно сшитого костюма. Каждый дюйм его тела кричит о богатстве, власти и контроле, и это одновременно пугает меня и интригует. Больше всего я хочу знать, почему он идет на все, чтобы обезопасить меня. Может это просто возможность сломать меня? Удовлетвориться от обладания женой так же, как он владеет всем остальным? Может что-нибудь более темное? Я не могу поверить, что это все из-за обещания, которого он даже не давал.
— Зачем ты потрудилась принарядиться для меня? — Голос Луки опасно мягок. Его глаза на мгновение задерживаются на моем лице, а затем смело скользят вниз по всему моему телу, напоминая мне, что даже если он не может прикоснуться, я не могу помешать ему смотреть на меня, как на жену, которую он купил сегодня.
И через пять дней я стану его женой в глазах человека и Бога, на словах, если не на деле.
— Кто сказал, что это для тебя? — Я смотрю на него, поднимая подбородок и встречаясь с ним взглядом. — Разве девушка не может надеть красивое платье для себя?
Лука пожимает плечами.
— Я не обращаю особого внимания на то, что женщины делают, чтобы развлечь себя.
— Нет, я полагаю, ты не обращаешь. Только на то, что они могут сделать, чтобы развлечь тебя.
Его взгляд темнеет, и он делает шаг ко мне.
— Ты планируешь развлечь меня сегодня вечером, София?
Я притворяюсь, что выгляжу шокированной.
— Мы еще даже не женаты, мистер Романо. Конечно же, вы не ожидали…
— Ты была бы удивлена, чего я ожидаю. — Его голос понижается на октаву, и он делает еще один шаг. Сейчас он слишком близко ко мне, ближе, чем я планировала ему позволить. Мое сердце трепещет в груди вопреки моему желанию, это было не то, что я планировала. — И зови меня Лука. Мистер Романо был моим отцом. Мужья и жены должны называть друг друга по именам.