Порочные желания
Шрифт:
Я смотрела на них, я вижу их здесь уже третий день, и сердце сжималось от жалости, и наполнялось любовью. Странною любовью. Ну вот: один идёт ко мне. Наконец-то они обратили на меня внимание.
– Привет! Тебя же Настя зовут?
– Привет!
– «Поразительно! Какая у мальчишки память! Его-то запомнить, с таким лицом, нетрудно»
– Ты за нами следишь уже третий день. Зачем?
Я немного растерялась: оказывается они заметили, что я за ними подглядываю.
– Нууу …
– А ты уже
– «Молодец, Утюг. Но какой наблюдательный!»
– Закончила. Я работаю, в супермаркете. Бухгалтер.
– Аааа! – он заулыбался и его лицо, точнее половина лица, стало ещё уродливее – Сводишь дебет с кредитом?!
– Нну, да
– «Меньше всего мне сейчас хотелось говорить о своей работе»
– А там, в мусорке, много тухлых продуктов?
– Да там всё тухлое. А тебе зачем?
– А помидоры, огурцы, баклажаны, сосиски попадаются? А мух, и всяких личинок, тараканов и червей там много?
– Неээ, тараканов и личинок в этой нет. Да и мух мало. Чистая мусорка: регулярно вывозят и дворник следит. А вот в нашей полно: и тухлятины всякой и насекомых всяких. Мухи там роями жужжат, и тараканы со всех домов сбегаются пировать. А тухлятиной несёт аж за версту. Да тебе то зачем?
– Нууу …
Я опять замялась, стесняясь сказать даже этому мальчишке.
– А ты же нас не будешь сдавать в полицию? – подошедший, с наполненными пакетами, второй, настороженно смотрел на меня.
– Не будет! – ответил за меня Утюг – Я же говорил тебе, это Настя.
– Настя – живой глаз Утюга заблестел – А пойдём к нам в гости, нам понравилось, как ты тогда пела и плясала. Квазимоды сейчас нету, его поймали и отправили в детдом. Расскажешь нам о чём-нибудь?
– Он всё равно сбежит – буркнул второй и вдруг, улыбнувшись, и осмотрев меня, добавил – А правда, пойдёшь к нам?
Наверное, они заметили моё волнение. У меня сердце готово было выскочить из груди, вздымающейся, как после полуторачасового секса.
– Нннет, мальчишки – я изо всех сил говорила – «Ннет» – так, чтобы это прозвучало, как – «Даа!»
И они поняли!!
Утюг осторожно взял меня за руку, своей грязной ручонкой – отчего меня всю передёрнуло и к лобку прилила кровь – Идём – и потянул за собой.
И я пошла.
Мы дошли до трамвайной остановки и, дождавшись тринадцатый маршрут, поехали.
Я хотела оплатить проезд мальчишек, но Утюг остановил меня – Не надо, Настя. Нас на этом маршруте все кондуктора знают.
И правда, кондуктор, окинув мальчишек равнодушным взглядом, молча взяла у меня деньги и выдала билет.
Мы вышли на конечной.
Потом шли мимо новостройки, где часть домов была заселена, а часть ещё нет.
Потом был пустырь, видимо площадка под новые дома, и наконец, мы подошли к пятиэтажке послевоенной постройки.
У пятиэтажки два подъезда обвалились, и я вспомнила, как в городских новостях песочили эту тему.
– Вот наше пристанище! – с гордостью, как мне показалось, молвил Утюг.
Я испугалась – А если и остальные завалятся?
– Да мы же не в доме, мы в подвале – ответил Пиявка – Ну и завалятся, там знаешь какое мощное перекрытие, в подвале? Подвал-то делали на случай бомбёжек, а войны то нет!
– А откуда так несёт? – я осмотрелась и повела носом, пытаясь определить местонахождение мусорки.
– Да это за домом – махнул рукой Утюг – Мусорная свалка. От новостроек мусор вывозят раз в неделю, вот граждане и таскают сюда свой мусор, когда его уже дома держать невозможно.
– Это ты про неё говорил … там?
– Угу – гукнул Утюг и пристально на меня посмотрел.
У меня всё обмерло внутри: мне показалось, что он уже обо всём догадался.
– Ну пойдём, чё стоять-то?
Пиявка пошёл к углу дома, а за ним и мы с Утюгом.
Вход в подвал был с той стороны, где мусорка.
Тухлятиной от неё не просто несло!
Разило!
Меня так и тянуло, сразу же, подойти к этой смердящей, высотой метра полтора куче, и осмотреть, и обнюхать её. Но мне не хотелось выдавать себя раньше времени, и я удовлетворилась лишь мимолётным созерцанием её и, прежде чем мы спустились в подвал, насладиться жужжанием роящихся, зелёно-синих жирных мух.
Дверь в подвал была действительно как в самом настоящем бомбоубежище: массивная, толщиной в две ладони, и запиралась механизмом задраивания защитно-герметическим.
Открывалась и закрывалась она с двух сторон, но когда в подвале кто-то был, то открыть снаружи её уже было нельзя.
Пиявка поднял с земли обрезок трубы и трижды, с выдержкой пауз между ударами -условный сигнал – стукнул по стальной обшивке.
Удары, почти беззвучно, уходили куда-то за дверь и глохли.
Мне показалось, что мы очень долго стояли и ждали, даже мелькнула мысль – «Там никого нет»
Но за дверью что-то со скрипом провернулось, и она медленно-медленно сдвинулась, пропуская солнечный свет в тёмную щель.
– Тарзан, вы там спите что ли? – Утюг потянул дверь, раскрывая шире – Проходи, Настя.
Но Тарзан (одного взгляда было достаточно, чтобы понять, почему Тарзан? подросток был волосатый, как взрослый мужик), стоял в проёме не пропуская меня.
– Кто … такая? – словно выплюнул он, явно, кому-то подражая.
– Квазимода не оставлял тебя за старшего, пусти! – толкнул его Утюг – Это, Настя! Ты должен её помнить, она три года назад была у нас в детдоме с каким-то концертом.