Порочный ангел
Шрифт:
А еще я все время вспоминала, как Артур намекнул на чувства Глеба ко мне. Это тоже было приятно. Мне, конечно, не верилось, что это правда. Я, может, и наивная, и девственница неопытная, но и так абсолютно очевидно, что ничего серьезного у Москвина на уме нет.
Артур меня успокаивал, наверно. У Глеба просто проснулся инстинкт охотника из-за моих постоянных побегов. Наверно, ему азартно завалить целочку в постель, заставить умолять стать моим первым. Взрослые игры пресытившегося миллиардера.
Вон как он философски рассуждал
Уговаривая себя, я все равно не могла скучать по моему демону. Вроде и весело было, и спокойно из-за присутствия Казаевых и отсутствия Ника, но мне все равно не хватало Глеба.
Он позвонил Артуру, когда веселье было в разгаре.
— Не вернешься сегодня? Как здорово. Ты до смерти тут всем надоел, Москвин, — специально громко для всех отвечал в трубку Казаев.
Народ хохотал, и я вместе со всеми, но в сердце словно кто-то игл навтыкал. Неужели я сегодня буду спать одна?
Кажется, именно об этом я и мечтала, но почему-то радоваться не получалось. Наоборот, я сникла. Меня больше не смешили шутки Артура и колкие замечания Айзы, не трогали несмелые касания и взгляды Славы и Вики. Андрей тоже как будто заскучал, хоть и болтал со Стасей в сторонке у бассейна.
У меня пиликнуло сообщение, и я точно знала, кто это пишет. Чувствовала.
Два простых слова, но для меня это было так много и так важно.
Г. Как ты?
Л. Нормально.
Г. А я дерьмово. Скучаю по тебе.
Л. Бывает. Артур сказал, ты вернешься завтра.
Г. Могла бы сделать вид, что тебя это огорчает.
Л. Зачем? Я буду спать одна. Наконец-то.
Он перестал писать, и я даже подумала, что Москвин обиделся. Но он же не капризная девочка, чтобы быть таким ранимым.
Я не ошиблась. Буквально через пять минут пришло сообщение.
Г. Мои мысли о тебе в моей постели очень горячие. Поднимись в спальню.
Л. Сейчас?
Г. Сейчас же.
Черт знает что, но я тут же вспыхнула. Стало жарко и мокро от одного его приказа. Хотя это был всего лишь текст, но я могла представить, как Глеб говорит это. Тихо, твердо. Такому приказу невозможно не починиться. К тому же, я все равно немного устала от шумихи.
Извинившись, я прошла в дом, через гостиную, направляясь к лестнице, что вела на хозяйскую половину дому. Каким-то чудом я не вскрикнула, увидев на диване Ника и Анжелику.
Вернее, на диване сидел только Ник, а Лика стояла на коленях, на полу рядом, делая ему минет.
Я подпрыгнула и закрыла рот себе рукой, чтобы не закричать. Сестрица была очень занята, а вот Рид, видимо, услышал, как я спешно прошмыгнула позади дивана. Он повернул голову, а я как раз обернулась. Не знаю, зачем. Наши взгляды встретились на миг, но я тут же умчалась вверх по лестнице, не желая видеть их ни секунды больше.
От этой неприятно шокирующей сцены меня отвлек звонок мобильного. Глеб вызывал по видеосвязи. Первым порывом было скинуть его, но я не решилась. Он точно потом душу из меня вытрясет, требуя объяснений. Лучше уж быстренько прийти в себя. Я ведь ожидала нечто подобное от Москвина.
Проведя пальцем по экрану, я увидела лицо своего демона. Сведенные брови и прищуренные глаза, сам весь какой-то уставший. Я не удержалась и спросила:
— Как дела? Ты неважно выглядишь.
— Устал, — кратко ответил Глеб. — Нет сил домой ехать. А завтра примерно такой же день. Вот. Решил остаться на ночь в отеле. Хотя адски не хватает тебя, мой сладкий порочный ангел.
Я не сдержала тихого стона.
Господи, ну почему я не могу реагировать на этого человека нейтрально? Все его слова словно иглы под кожу, как доза нежного яда-наркотика. Невозможно оставаться равнодушной и разыгрывать холодность. Сил у меня хватило только делать вид, что ничего такого из моего рта не вырывалось.
— А ты скучала? — спросил Глеб, глядя на меня, как голодный лев на шницель.
— Нет, — пискнула я, но тут же смелее поддразнила его. — Конечно, нет. Мне было очень весело с твоими друзьями на яхте.
Глеб прищурился еще сильнее и тут же велел:
— Снимай куртку. Сядь на кровать, а телефон поставь на столик, чтобы я тебя видел.
Кожа покрылась испариной. А ведь он еще ничего особенного не сказал, не сделал.
— Значит, тебе понравилась прогулка на яхте? — спросил Москвин тихо и вкрадчиво.
— Да. Море такое красивое.
— Никто тебя не обидел? Ник не донимал?
— Нет.
Наконец, Москвин улыбнулся, облизал губы.
— Детка, твои соски… Им, кажется, тесно под маечкой.
Я закашлялась и невольно опустила голову, чтобы посмотреть на грудь. Зажмурилась тут же. Он был прав, конечно. Каждое слово Глеба закручивало новые витки возбуждения. Даже невинная беседа заводила меня. Тело реагировало соответственно.
— Лесь…
— Ммм, — откликнулась я, чувствуя себя голой, абсолютно уязвимой и открытой перед ним.
— Покажи мне, малышка.
— Что? — прохрипела я, догадываясь, о чем он просит, но нуждаясь услышать порцию возбуждающих пошлостей от моего демона.
— Опусти маечку, покажи свои сосочки, погладь их.
Я кусала губы и ерзала, не решаясь сделать это. Одна угроза. Один приказ. Немного давления, и я бы подчинилась. Но Глеб молчал. Он лишь смотрел на меня, буквально просверливая дыры глазами.
В этот момент я поняла, что он не будет. Не станет больше Москвин заставлять меня. Никогда он не сказал бы маме или Виктору о нашей первой встрече на кастинге. Не стал бы он публиковать или отдавать мои фото. Все это было лишь началом, прелюдией, толчком к чему-то, что сейчас росло во мне и множилось.